Проблема заселения древними популяциями человека Евразии. Деревянко А.П. Проблема заселения древними популяциями человека Евразии Академик деревянко

Феномен Деревянко

Деревянко Анатолий Пантелеевич (родился в 1943 году)

российский археолог, действительный член РАН, доктор исторических наук, директор Института археологии и этнографии СО РАН, член Президиума АН (2002), лауреат Государственной премии РФ (2001), Демидовской премии 2004 года.

Печатается по книге:

«Созидатели» : очерки о людях, вписавших свое имя в историю Новосибирска. Т. II . С. 94-103.

Составитель Н. А. Александров; Редактор Е. А. Городецкий.

Новосибирск: Клуб меценатов, 2003. – Т.1. - 512 с.; Т.2. - 496 с.

Ректор НГУ, генеральный директор Объединенного института истории, филологии и философии СО РАН (с 2000 года), автор около 80 монографий и более 650 научных статей (причем 16 монографий и более 100 статей изданы на 14 языках), кавалер орденов Трудового Красного Знамени, Почета, лауреат Государственной премии РФ, председатель Российского археологического общества, почетный член ряда зарубежных академий и археологических обществ… Все это строчки «послужного списка» академика Анатолия Пантелеевича Деревянко.

Примечательно, что насыщенную открытиями и научными свершениями судьбу будущего академика в какой-то степени определил его величество случай. Судите сами.

Анатолий родился 9 января 1943 года в селе Козьмо-Демьяновка Тамбовского района Амурской области. Сказать, что его родители, Пантелей Алексеевич и Евдокия Семеновна, прожили трудную жизнь, значит, сказать очень мало. В 1918 году шестилетний Пантелей остался сиротой и два года жил милостыней, будучи поводырем слепого старца. Однажды, когда они заходили в какую-то деревню, старец упал и умер прямо на дороге. В мешочке у него нашлись документы на фамилию Деревянко, которую и присвоили Пантелею. После этого он 12 лет батрачил, а в 1932 году вступил в колхоз.

Евдокия Семеновна происходила из семьи середняков, и отец ее погиб в 1937 году. Надо ли объяснять, что у старших Деревянко все образование состояло из полутора классов церковно-приходской школы на двоих. Однако трое их сыновей не только получили высшее образование, но и многого достигли. Старший стал инженером и организатором крупного производства; средний – профессором, доктором исторических наук; младший, Анатолий, поступил в педагогический институт Благовещенска на историко-филологический факультет. Он с детства интересовался литературой, историей, еще в школе писал небольшие рассказики и даже публиковался в местной газете. Об археологии имел довольно смутное представление. И вот однажды…

Первое мое знакомство с А. П. Окладниковым состоялось в 1961 году. Многие поколения студентов Благовещенского пединститута мечтали попасть в экспедиции к известному ученому, но его маршруты проходили в основном по территории Хабаровского края и Приморья. Хорошо помню тот день, когда нас – троих студентов – пригласили в комитет комсомола и спросили, хотим ли мы работать в археологической экспедиции. Борис Сапунов, Лева Гудков и я сразу же дали свое согласие, а затем с нетерпением стали ждать приезда А. П. Окладникова в Благовещенск. И вот 2 сентября нас пригласили в кабинет директора краеведческого музея. Сумрачная небольшая комната, выходящая окнами в сквер, заросший кленами и тополями. За столом сидят двое: приветливая женщина – спутник Алексея Павловича по многим экспедициям – Нина Николаевна Забелина и тогда еще совсем молодой ученый – Виталий Епифанович Ларичев, уже хорошо знакомый нам по своим работам. Сам же Окладников отдыхал здесь же, на диване, укрывшись спальным мешком. Когда мы вошли, он быстро встал, тепло поздоровался с каждым, и началась беседа.

Алексей Павлович расспрашивал нас, хорошо ли мы знаем область, где удалось побывать, чем интересуемся. Для нас это была первая в жизни встреча с известным ученым, о котором среди студентов ходили легенды. Но он умел так заинтересованно слушать своих собеседников, был таким доброжелательным и простым в обращении, что наша робость улетучилась сама собой, и вскоре мы уже на равных участвовали в обсуждении дальнейших планов экспедиционных работ…

Так вспоминает Анатолий Пантелеевич свой «счастливый случай».

Именно эта экспедиция стала переломным этапом в жизни молодого человека, определила его дальнейшую жизнь. Археология приворожила навсегда еще первым экспедиционным утром. Звенящая тишина, необыкновенной красоты рассвет, городище раннего средневековья, история, полная тайн и загадок, которые предстоит разгадать…

Все последующие годы его жизни связаны с экспедицией А. П. Окладникова. И с первых же лет в науке ученого отличают творческий подход к делу, вдумчивое отношение к материалу и блестящие организаторские способности. В 1963 году Анатолий проводит первые самостоятельные раскопки на неолитическом поселении Новопетровка. На основании изучения материалов этого памятника он выделяет ранее неизвестную на Среднем Амуре археологическую культуру, названную новопетровской культурой пластин . Следует подчеркнуть, что именно эпоха каменного века в истории человечества изначально привлекала Деревянко. И сегодня главными в его научном поиске остаются проблемы палеолитоведения.

Всего за пять лет он прошел путь от младшего научного сотрудника до заместителя директора по науке Института истории, филологии и философии. За это же время подготовлена диссертация на тему «Приамурье в древности (до начала нашей эры)». Он стал доктором наук в 28 лет !

Наверное, случай подворачивается многим, но, вытягивая выигрышный билет, надо суметь еще и правильно выигрышем распорядиться. Можно удачно стартовать в науке, но оставаться «на дистанции» без трудолюбия невозможно. Анатолий Пантелеевич до сих пор гордится тем, что свои первые деньги заработал в 9 лет, а с 11-ти стал кадровым рабочим. Во время летних каникул приходилось вкалывать штукатуром, бетонщиком, разнорабочим… И в первую экспедицию трех приятелей пригласили потому, что они оказались «под рукой» – было лето, все студенты на каникулах, а троица подрабатывала в это время на стройке.

«Не бояться никакой работы!» – вот, пожалуй, девиз ученого.

Ярким подтверждением этому стала история с транспортировкой знаменитой Зашиверской церкви – экспедиция, возглавляемая Деревянко, только-только получившим степень доктора наук, должна была перевезти памятник древнего зодчества из глухих северных мест в Академгородок.

Только в самолете, когда гора снаряжения уже была на борту и все участники экспедиции, уютно устроившись в салоне, спали, я мысленно попытался представить объем будущей работы. Нас было одиннадцать человек, а предстояло разобрать церковь, сохранив каждое бревно, каждую доску, сделать тщательные чертежи всех деталей, чтобы по ним можно было в дальнейшем реконструировать весь комплекс в Новосибирске. Помощи практически ждать неоткуда: на десятки километров от Зашиверска нет ни одного населенного пункта.

Работа шла в сложнейших условиях. Никак не могли придумать, как же «снять» целиком маковку церкви, не имея в распоряжении никакой техники. Рискнули воспользоваться услугами вертолета, прикомандированного к другой, геологической, экспедиции. Это было чревато как для самого экипажа, так и для архитектурного памятника. Но пришлось брать ответственность на себя.

Закрепили фалы к вертолету, он взлетел и завис на уровне креста над шатром. Лопасти винта в нескольких метрах разрезали воздух над крестом, и его от ветра сильно раскачивало. Нижние концы фалов закрепили за специально подготовленные перекрестья, подали команду, и вертолет медленно начал набирать высоту. К несчастью, один фал зацепился за нижнюю доску, и шатер стал крениться в одну сторону. Все замерли, эти мгновения для каждого из нас показались вечностью. Но тут доска не выдержала, оторвалась и высоко взлетела вверх, шатер выровнялся, вертолет, словно пушинку, поднял его и, пролетев два десятка метров, опустил головку и шатер на наши руки. Мы отцепили фалы и через несколько минут уже обнимали и качали летчиков, которые радовались вместе с нами общей победе.

Главное было сделано. Нам оставался простой, хотя и каторжный труд. Разбирать сруб, спуская бревна по полтонны весом на веревках на землю, и дальше нести их на плечах к Индигирке за двести метров, утопая по колено в вязкой раскисшей под лучами летнего солнца почве. Комары и мошка облепляли лицо, забирались в глаза, нос, уши, пользуясь тем, что заняты руки. Когда очередное бревно доставляли к месту назначения, с облегчением проводили ладонями по лицу, и они были красными от крови.

Этот «простой и каторжный труд» был закончен в сроки, и благополучно перевезенная церковь положила начало Новосибирскому «музею под открытым небом». В Академгородке теперь, кроме красавицы Зашиверской церкви, можно увидеть фрагменты Илимского и Изынского острогов, других памятников архитектуры XVII-XVIII веков. В музее под открытым небом также экспонируются более ста каменных обелисков – от эпохи бронзы до древнетюркского времени.

Первые солидные работы Деревянко поражают широтой тематики, охватившей целый спектр культур от древнекаменного века до эпохи средневековья, причем не только Приамурья, но и Дальнего Востока, Монголии, Забайкалья, Курил.

В 1983 году Анатолий Пантелеевич выбирает для института два приоритетных научных направления: изучение проблемы первоначального заселения человеком Северной, Центральной и Восточной Азии и комплексное широкомасштабное исследование алтайских пещерных стоянок. Активная реализация этих проектов велась преимущественно в трех регионах Азии: Приамурье, Горном Алтае (уникальные местонахождения) и Монголии (открыты памятники поистине мирового значения ).

Знаменитой стала Денисова пещера. Она расположена в Солонишенском районе Алтайского края, недалеко от села Черный Ануй. Пещера давно и хорошо известна, легкодоступна, испещрена автографами многочисленных туристов. Как археологический памятник ее открыли в 1977 году, а в 1982-м было решено начать исследования силами института истории, филологии и философии с привлечением широкого круга специалистов – программа рассчитывалась на многолетние исследования.

Первым делом необходимо было провести очистку территории от мусора и обломков древесины, затем разобрать грунт по квадратам. Раскопками в течение 10 лет руководили Анатолий Деревянко и Вячеслав Молодин (в то время оба еще не академики). В исследованиях участвовали археологи, геологи, геоморфологи, почвоведы, этнографы.

Научное значение этих работ трудно переоценить: впервые на территории Горного Алтая получена картина развития и смены древних культур от эпохи раннего металла (а, возможно, и неолита?) до этнографической современности. Эта схема позволяет представить в полном объеме эволюцию материальной и духовной культуры Горного Алтая. Сделаны уникальные находки: кости, зерно, почва, металл – например, бронзовый нож карасукского типа. Абсолютные аналоги ему неизвестны. Именно в это время заложены основы мультидисциплинарного подхода к анализу археологических источников, ставшего в настоящее время обязательным для всех специалистов института.

Мультидисциплинарность – «изюминка» сибирских археологов. – Я не могу сказать, что это мое изобретение, – но это мое кредо. Главная задача археологии – максимально профессионально исследовать археологический объект. Это невозможно без помощи других специалистов. Для начала геофизики исследуют почву – томография земляных слоев позволяет полностью составить план раскопок (как делалось, например, при работе в Новосибирской области, когда был открыт древний город Чичабург ). Но и в лабораторном исследовании без других наук не обойтись. Это мое убеждение, можно сказать, требование. И наш институт, наверное, единственный археологический институт в России, где на сегодняшний день ведется такой комплекс исследований. Над программой работают представители нескольких объединенных ученых советов – наук о земле, о жизни, о человеке и так далее. Это полезно и важно не только для археологов. Палеогенетические исследования привлекают, естественно, генетиков. Над татуировкой мумий (ее составом) с большим интересом работали химики. И так далее.

Результатом творческих поисков совместно с генетиками и математиками явились, например, серия статей и монография «Методы информатики и археологии каменного века», написанная А. П. Деревянко в соавторстве с А. Ф. Фелингером и Ю. П. Холюшкиным.

Монголия – давняя и верная любовь академика Деревянко. Еще в 1966 году советско-монгольская экспедиция открыла памятники эпохи палеолита на реке Толе, раскопала неолитические поселения на реке Керулене, открыла удивительное искусство племен бронзового века на востоке Монголии.

В глубине пещеры было темно. Поэтому неудивительно, что первые исследователи не могли точно снять рисунки. Собирали «военный совет»: как быть? И тут неожиданный выход подсказал нам шофер Стасик Алексеев: аккумуляторы! Но затащить тяжелые аккумуляторы на стометровую высоту по отвесному склону было не так-то просто. Тем более, разбейся хоть один из них, и нам надолго пришлось бы застрять в этом довольно неуютном месте. Аккумуляторы поэтому поднимали с величайшими предосторожностями.

Через два часа все было готово к работе. Включили свет, и начались тщательные поиски рисунков. После того, как находили какой-нибудь рисунок, все предлагали свою трактовку. Рисунки были нанесены краской, и некоторые места настолько сильно поблекли или затекли, что расшифровать рисунок было не так-то просто. Поэтому расшифровывали коллективно, но решающее слово принадлежало руководителю экспедиции.

Потом наш художник Слава Жалковский осторожно обводил рисунок мелом, чтобы его можно было снять на полупрозрачную бумагу – кальку. Рисунки располагались в своеобразных нишах. Древним художникам приходилось рисовать, по-видимому, лежа в неудобном положении. Рисунки наносились преимущественно на ровную скальную поверхность, а из-за недостатка места зачастую они налегали друг на друга. В некоторых местах было сплошное переплетение своеобразно стилизованных фигур животных: лошадей, козлов, быков, птиц. Особое внимание привлекла одна композиция, нарисованная красной краской. В ней было несколько изображений горных козлов в самых различных позах. Одни фигурки – в стремительном беге, другие – готовы к головокружительному прыжку, третьи – отдыхали в спокойной, свободной позе. Рога у животных также были нарисованы по-разному: от еле заметных, показанных короткими скупыми линиями у одних животных, до спирально закрученных, гордо поднятых у других.

Но особенно поразили нас в этой галерее каменного века изображения больших птиц с массивным телом и длинной изогнутой шеей, а также могучих животных с хорошо выраженным длинным хоботом. Изображения птиц удивительно напоминали страусов. А животное с хоботом? Ну конечно, это слон. Но страусы в Азии, как утверждают некоторые ученые, вымерли около миллиона лет назад. Правда, некоторые специалисты считают, что эти гигантские птицы на территории Монголии и в Забайкалье жили еще 15-20 тысяч лет назад. Палеонтологи также полагают, что древние слоны могли расселяться в Центральной Азии в это время…

В настенных изображениях пещеры Хойт-Цэнкер мы впервые видим совершенно своеобразный и яркий культурно-исторический и художественный мир с иными эстетическими традициями древнего искусства Монголии. Эти традиции, несомненно, самые древние и архаические из всего, что до того было известно в Центральной Азии и соседних с ней областях азиатского материка…

Так описывал свои «монгольские приключения» Анатолий Деревянко в научно-популярной книжке «В поисках оленя Золотые рога».

Однако не стоит думать, что длительные пешие переходы, изучение труднодоступных мест, ночевки в палатках и прочие прелести походной жизни остались у Анатолия Пантелеевича позади, во временах его молодости и научного становления. Ничего подобного! 25 мая 2002 года начались очередные экспедиционные работы в Монголии, потом продолжились в Казахстане, Киргизии…

– Я не могу не работать в экспедициях, – говорит А. П. Деревянко, – во-первых, из профессиональных соображений (это одна из самых привлекательных граней работы), во-вторых, в силу собственных особенностей, склада характера. Экспедиции мне необходимы по жизни. Институт покидать не боюсь – глубоко убежден в том, что хорош тот директор, который не нужен коллективу. Творческие люди не нуждаются в надсмотрщике, а если кто-то не вписывается в общий ритм, тот со временем уходит.

Можно ли подсчитать все километры, пройденные неугомонным археологом? Сделать это достаточно сложно. Все зависит от специфики поля. Есть стационары, где много ходить не нужно, а все та же Монголия требует длительных пеших маршрутов. Там приходится преодолевать за день по 15-20 километров. И никаких тебе персональных «Волг» с шоферами… Ясно, что Деревянко не самый типичный начальник. Кстати, у него в кабинете нет компьютера – все свои многочисленные труды он до сих пор пишет от руки, считая, что именно простая авторучка обеспечивает гармоничный перенос мысли на бумагу.

Институт отправляет ежегодно около 40 экспедиций по Сибири, Дальнему Востоку, ближнему зарубежью. Плюс совместные экспедиции с иностранными коллегами: сотрудниками германского археологического института, американцами, корейцами… Найденные за границей экспонаты оформляются на вывоз, чтобы проводить исследования в Новосибирске. Обработанные материалы возвращаются «домой». В тех странах, которые не позволяют вывозить свои древности (например, Казахстан), сотрудникам института приходится систематизировать, описывать найденное прямо на месте. Зачем такие сложности? Исключительно из научного интереса.

– Эти работы интересны прежде всего нам , – говорит Анатолий Пантелеевич, – пока не решена большая проблема путей древних миграций. Центральная Азия – очень обширная зона. Работая в одном районе, трудно представить всю картину, весь процесс, который там происходил. А непосредственные работы на местах позволяют реально реконструировать условия, культуру, динамику. Это, пожалуй, основная причина наших зарубежных экспедиций.

Директор института – это не только исследователь, но и организатор. И все «перестроечные» годы это слово напрямую связано с поиском средств на выживание. Если уж институты, имеющие прикладные (промышленные, производственные) результаты своей деятельности, далеко не всегда оказывались в состоянии «продать себя» на рынке, то что взять с гуманитариев, не особенно нужных даже при устойчивом советском финансировании? Однако институт не просто выжил, а еще и «прибавил в весе» – совершаются новые и новые открытия, работает на отдельных площадях музей, растет количество сотрудников.

– Что такое организатор? – спрашивает Анатолий Пантелеевич. – Есть простая закономерность: высокий уровень работ позволяет получать деньги. Качество – один из основных критериев оценки. Финансирование, например, грантовое, связано с конечным результатом исследований. Да, на это приходится тратить много сил, но это необходимо. Директорство – моя обязанность. Нравится или не нравится, обязан работать хорошо.

Многие гуманитарии испытывают признательность к руководителю института, но особые чувства связывают его с филологами, создателями 60-томного академического собрания фольклора народов Сибири и Дальнего Востока. Серия не имеет аналога в международной фольклорной практике. В 2002 году авторский коллектив получил Государственную премию РФ. Выступая на презентации серии в Москве, академик А. Деревянко особо отметил масштабность работы. Он подчеркнул, что перед составителями стояли и стоят очень серьезные проблемы. Порой им приходится сперва создавать письменность, а потом уже публиковать том (например, «Фольклор удэгейцев»). Успех серии обусловлен тем, что в ее подготовке опять-таки участвуют специалисты разных профилей – фольклористы, этнографы и этномузыковеды, музейщики и звукорежиссеры. А сколько усилий потрачено на поиск средств для издания книг!

В 2000 году институт археологии и этнографии вышел из состава объединенного института и стал совершенно независимым учреждением. У института около 50-60 грантов, как зарубежных, так и российских (от гуманитарного научного фонда, РФФИ, Сибирского отделения РАН, администрации Новосибирской области и так далее). Бюджет института стабильный, многоцелевой.

Институт имеет и поддерживает в отличном состоянии прекрасную научную базу недалеко от Денисовой пещеры. Ею пользуются студенты, аспиранты, коллеги из других вузов и научных центров для исследований. А на другом берегу расположился туристический комплекс со всеми удобствами – его сдают в аренду туристическим фирмам и ученым из других институтов для проведения симпозиумов, конференций.

Уже больше 5 лет имеет собственное здание музей истории. Он стал такой же достопримечательностью Академгородка как и музей института геологии. Музей уникален – не количеством экспонатов, но их качеством. Других таких нет ни в одном музее мира. Например, мумии мужчины и женщины, возраст которых исчисляется 2,5 тысячами лет. Сотни предметов из дерева, кожи, одежда, обувь, две отреставрированные, очень древние, шубы, – таких нет ни в России, ни за рубежом. Выставки из Новосибирска путешествуют по миру – в 2003 году они поедут в Японию, в 2004-м – в Германию.

Сейчас без преувеличения можно сказать, что Новосибирский институт археологии и этнографии – ведущий археологический коллектив в Евразии, особенно в странах тихоокеанского бассейна. Прекрасные результаты привлекают сюда иностранных коллег. В институте постоянно находятся стажеры, аспиранты, докторанты из-за рубежа. Журнал «Археология, этнография и антропология Евразии» начал выходить в 2000 году – и сразу же приобрел очень высокий рейтинг в кругах специалистов. Маленький штрих: друг Анатолия Пантелеевича, японец, ежегодно вносит на счет института по 10 тысяч долларов из своих личных средств – чтобы ездить вместе с сотрудниками в экспедиции и «подпитывать» журналы.

Как известно, в сутках 24 часа. Анатолий Пантелеевич тратит на сон в неделю не более 30-32 часов, то есть он работает практически по 19-20 часов в сутки. И считает это совершенно нормальным. Рассказы о том, что физиология требует восьмичасового ночного покоя, воспринимает с недоверием – ему столько не надо.

Так что не случайно у археологов России бытует понятие «феномен Деревянко». Но, как объясняют они сами, в основе этого явления – необычайная концентрация внутренних сил и свободное раскрытие его заветных личных духовных устремлений.

Происхождение человека и заселение им Земного шара является одной из фундаментальных проблем научного знания. В конце XIX начале XX в. в науке дискутировалась проблема антропогенеза двух центров — Юго- Восточной, Восточной Азии и Африки.

В последней четверти прошлого века археологами, антропологами, палеогенетиками и другими специалистами было доказано, что прародиной человека является Африка. Около 6,5-7,5 млн л.н. на этой территории произошло разделение эволюционной ветви гоминоидов на гоминид и шимпанзе. К семейству гоминид относятся австралопитековые, которые являются прямыми предками человека. Пока убедительных свидетельств о расселении австралопитековых за пределами Африки не известно. В Африке прослеживается не только большое видовое разнообразие австралопитековых, но и открыты древнейшие на земле стоянки человека с каменными орудиями: чопперами, чоппингами, сфероидами, полиэдрами, грубо ретушированными отщепами, которые дислоцируются в основном в Восточной Африке, в районе Восточно-Африканского рифта.

Наиболее древние каменные орудия обнаружены в бассейне р. Када Гона. В этом районе открыто 16 местонахождений, где на поверхности и в слое in situ обнаружено более 3 тыс. артефактов. Очень важно, что артефакты найдены в одном слое с древними гоминидами . Культуросодержащий горизонт залегал ниже уровня туфа, датированного на основании радиоизотопного метода (40 Аг/39 Аг) и магнитостратиграфии временем 2,5-2,6.

Первичное расщепление осуществлялось в основном унифасиальным и бифасильным методами. Среди нуклеусов можно выделить хорошо оформленные дисковидные ядрища. Мастера знали о кристаллической структуре камня и, уже имея хороший опыт расщепления, использовали раковистые особенности исходного сырья. Некоторые из бифасиальных нуклеусов были сделаны из удлиненных галек и могут называться протобифасами . Отдельные нуклеусы были в значительной степени истощены предыдущими неоднократными снятиями. Помимо нуклеусов найдены боковые и концевые чопперы, которые также могли использоваться в качестве нуклеусов.

Размеры отщепов варьируют в диапазоне 10-130 мм. С. Семав типологию и технологию расщепления камня рассматривает в рамках олдувайской индустриальной традиции.

В Восточной Африке, в бассейне р. Омо и в Западной Туркане, открыты местонахождения древностью 2.4-2,3 млн лет с индустрией отличной от олдувайской.

Тщательное исследование коллекций из местонахождений в бассейне р. Омо позволило Игнесио де ла Торре сделать ряд важных наблюдений о ранней индустрии гоминид. Он пришел к выводу, что для этой индустрии типичны отщепы и угловатые фрагменты, в основном, от 10 до 30 мм. Индустрия бассейна р. Омо демонстрирует ярко выраженный микролитический характер: с нуклеусов снимались отщепы и угловатые фрагменты, ударная площадка которых не фасетирована (90,9 %). Отщепы и угловатые фрагменты небольших размеров — от 10 до 30 мм.

М. Лики сделала детальное описание индустрии из слоев I и II Олдувая, что позволило ей создать развернутую типологическую классификацию всех категорий каменного инвентаря, которая является до настоящего времени общепризнанной. Олдувайская индустрия, предшествовавшая ашельской, считалась единственной, характерной для самого раннего этапа орудийной деятельности человека. Изучение индустрии местонахождений в бассейне р. Омо показало доминирование очень мелких фрагментов и типов каменных орудий, не имеющих аналогий в Олдувае, что позволило выделить тунгусскую фацию .

Важнейшей задачей является решение вопроса о том, кто был создателем древнейшей индустрии.

Около 2,5 млн лет в Восточной Африке, в Омо и Западной Туркане, известен массивный Australopithecus , а в бассейне Среднего Аваша, в формации Боури, выделен грациальный Australopithecus garhi . По мнению многих антропологов, их общим предком был Australopithecus afarensis. В Хадаре была найдена верхняя челюсть человека, долгое время известная под шифром AL 666-1, по всеобщему признанию принадлежащая древнему человеку. Дата этой находки 2,33 млн лет. В Омо в разделе G были найдены остатки Australopithecus boisei и Homo sp. Видовая принадлежность находки AL 666-1 долгое время не была определена, и он обозначался в литературе как Homo sp., т.е. человек неизвестного вида [Зубов, 2004]. В настоящее время эти находки включены в вид Homo habilis . Очень вероятно, что производителем каменных орудий в Омо, Хадаре и Локалалее был Homo habilis. С. Семав не исключает, что каменные орудия в Када Гоне могли принадлежать Australopithecus garhi; Б. Вуд полагает, что в районе Афара каменные орудия мог изготавливать и использовать Australopithecus boisei.

Существование микроиндустрии в Восточной Африке дает возможность связывать первых выходцев из Африки, Homo ergacter-Homo erectus, не только с олдувайской индустрией, как нам представлялось [Деревянко, 2001, 2003, 2004, 2005], но и с микроиндустрией.

Проблеме первоначального заселения Евразии архантропами из Африки посвящено большое количество работ. Одной из наиболее информативных является статья Г. Бозински . Когда и почему начался процесс выхода архантропов из Африки? Этот вопрос далек от окончательного решения.

С нашей точки зрения, первыми выходцами из Африки были Homo ergaster-Homo erectus-2 и процесс первой глобальной миграции начался ок. 2 млн л.н. Основанием для такого вывода являются бесспорные находки в Дманиси архантропов и каменных орудий древностью 1,8-1,6 млн лет. После уточнения времени существования Homo erectus на Яве проблема раннего заселения Евразии архантропами получает новое подтверждение. Исследованиями литологического горизонта, где был обнаружен в 1936 г. юношеский череп, относимый к Pithecanthropus modjokertensis, определены даты: 1,81 ± 0,07; 1,79 ± 0,07; 1,80 ± 0,07 и 1,82 ± 0,09 млн л.н. Средний возраст составил 1,81 ± 0,04 млн л.н. Для двух других палеоантропологических находок, сделанных в 1974 г. в центральной части Сангиранского плато и состоявших из относительного целого, но, к сожалению, расколотого лицевого отдела, фрагментов шеи (S 27) и части черепа (S 31), были получены два регулярных спектра древностью 1,66 ± 0,04 млн л.н. . Если столь ранние даты обитания Homo erectus в Азии корректны, то заселение Юго-Восточной Азии произошло не позднее 1,6-1,8 млн л.н. . Это ставит перед учеными разных специальностей целый ряд новых важных вопросов: кто были первые выходцы из Африки? какими были ранние формы Homo erectus, которые пока еще не открыты в Африке, — Homo ergaster или другой вид или подвид Homo (habilis?), от которого уже в Евразии произошел Homo erectus?

Несмотря на то, что остается много не решенных вопросов, очень вероятно, что процесс великого переселения начался ок. 2 млн лет, когда архантропы вышли за пределы Африки и стали заселять Евразию. Причем вначале заселялась Азия, а потом уже Европа.

Одним из главных побудительных мотивов переселения сторонники «экологической гипотезы» считают наступление в конце плиоцена саванн и резкое увеличение числа копытных, ставших для архантропов источником необходимой белковой пищи. В связи с возникновением охоты на животных в 8-10 раз увеличился объем освоенной территории (по сравнению с Homo habilis), возросла подвижность групп охотников, которые мигрировали за стадами копытных [Зубов, 2004].

Продвижение архантропов (Homo ergaster-Homo erectus) могло проходить двумя путями: северный (на Ближний Восток) и южный (в Южную Аравию). В результате регрессии Красного моря на 150 м часть Баб-эль-Мандебского пролива, ширина которого 28 км, стала сушей, а Красное море — озером и юг Аравии был соединен с Восточной Африкой перешейком, по которому могли мигрировать животные и человек. Переселение архантропов в Евразию произошло в результате расширения охотничьей территории: они как бы продолжали находиться в своей экологической нише, и в этом процессе не следует искать определенной закономерности.

На самых ранних палеолитических местонахождениях Евразии прослеживаются разные индустрии: олдувайская и микролитическая.

Северная волна первого миграционного потока из Африки прошла через Ближний Восток. Пока на Ближнем Востоке не найдено стоянок с олдувайской индустрией. У наиболее ранней из всех известных стоянок — Убейдия — нижние культуросодержащие горизонты датированы 1,4 млн л.н. . Н. Горен-Инбар убедительно доказала, что во всех нижних горизонтах стоянки Убейдия присутствуют чопперы и бифасы.

Микролитическая индустрия в Израиле открыта на стоянке Бизат Рухама, расположенной на восточной окраине южной прибрежной равнины близ Иудейских гор. Ориентировочный возраст культуросодержащих горизонтов Бизат Рухамы около 1 млн лет .

Для первичного раскалывания в Бизат Рухаме специально отбирались небольшие гальки с мелкозернистой структурой, несмотря на то, что в этом районе они не часто встречаются . Галька предварительно раскалывалась на две или более частей, которые использовались как ядрища. Нуклеусы из Бизат Рухамы очень маленькие - их средняя длина ок. 23 мм. Средняя длина отщепов ок. 20 мм, ширина 18 мм, толщина 9 мм. В большинстве случаев расщепление производилось до полного истощения нуклеуса. Отщепы, в свою очередь, часто становились нуклеусами и расщеплялись на мелкие фрагменты. В Бизат Рухаме угловатые фрагменты достигают 20 % от общего количества находок, что, по-видимому, свидетельствует о специальном их производстве.

Среди инвентаря в Бизат Рухаме выделены три основные типологические категории изделий . К первой относятся орудия заостренных форм (40 %); они делятся на различные группы по специфике вторичной обработки. Вторую типологическую категорию составляют скребла и ретушированные изделия. Крутой или полукрутой ретушью обрабатывались массивные, насколько это возможно при микролитическом характере индустрии, отщепы. Третью категорию изделий составляют выемчатые и зубчатые орудия. Они также изготавливались на толстых отщепах. Примерно половина выемчатых изделий относится к клектонскому типу . Бизат Рухама - классическое палеолитическое местонахождение с микролитической индустрией: средняя длина артефактов составляет ок. 25 мм.

На Ближнем Востоке пока не найдено палеолитических местонахождений древнее 1,4 млн лет. Они обязательно будут найдены в будущем, потому что именно с Ближнего Востока должно было происходить первоначальное заселение человеком Кавказа, Ирана, Центральной Азии.

Северная миграционная волна древних популяций человека через Ближний Восток проникла на территорию Ирана, далее на Кавказ и, возможно, в Малую Азию. Убедительным свидетельством этого расселения является местонахождение Дманиси (Восточная Грузия) — одно из выдающихся в Евразии . Это местонахождение уникально тем, что в нем в четких стратиграфических условиях в сопровождении фауны вместе с остатками гоминид в литологическом горизонте, залегающем на базальтовой лаве, отнесенной к эпизоду Олдувай (1,87 — до 1,67 млн лет), зафиксированы древнейшие галечные орудия. Первичное расщепление в Дманиси характеризуется невыразительными формами. Очень трудно разграничить одно и двусторонние галечные орудия и нуклеусы. Среди находок наибольшую долю составляют отщепы; некоторые со следами грубой ретуши. Орудийный набор крайне беден. Индустрия в Дманиси относится к олдувайскому типу.

Весьма вероятно, что в Дманиси архантропы проникли из Северного Ирана вдоль южной части Прикаспийской низменности западного побережья Каспия. В доашельское время первой на Кавказ пришла миграционная волна древних популяций человека с олдувайской индустрией. Позднее в район Прикаспийской низменности проникли архантропы с микролитической индустрией.

С 2003 г. Институт археологии и этнографии СО РАН совместно с Институтом археологии РАН ведет полевые работы на территории Дагестана. Во время разведочных работ в бассейне рек Дарвагчай и Рубас было открыто девять местонахождений раннего палеолита [Деревянко, Амирханов, Зенин и др., 2004; Амирханов, Деревянко, 2005]. В 2005 г. на местонахождении, расположенном на северном склоне Геджухского водохранилища, на левом берегу р. Дарвагчай, был заложен раскоп, где в отложениях Бакинской террасы (высота 110 м над уровнем моря, или 137 м над уровнем Каспия) было выявлено два культуросодержащих горизонта. Нижний горизонт зафиксирован в слое дитритусового известняка с включением небольшого количества гравийного материала. Во время формирования этого слоя терраса представляла собой пляж прибрежного участка лагуны, которая подпирала р. Дарвагчай. В слое в большом количестве сохранилась не только морская фауна: в конгломератах найдены кость крупного млекопитающего и зуб небольшого плотоядного животного (?). Размеры почти всех находок (основное сырье — кремень) не превышают 5 см. Орудия представлены остроконечниками, остриями, скребками, орудиями с выемкой, нуклеусами торцового типа, груднями с шипом-носиком и др.

Второй культуросодержащий горизонт представлял собой валунно-галечно-гравийный конгломерат, перекрытый мощной пачкой субаэральных осадков (до 3 м) и современного почвенно-дернового слоя (24 см), сформировавшихся после Бакинской регрессии. Во втором культуросодержащем горизонте каменная индустрия сохраняет микроиндустриальный облик, но в слое найдено небольших размеров проторубило, оформленное на гальке.

По предварительным оценкам возраст слоев с находками определен рамками раннего этапа неоплейстоцена (800-600 тыс. л.н.). Дарвагчай 1, несомненно, является поселенческим комплексом и важным доказательством гипотезы о возможности миграции архантропов с микроиндустрией из Африки в Евразию.

В Центральной Азии и на юге Сибири также открыты местонахождения раннего палеолита, где представлены олдувайская или микролитическая индустрии.

В Центральной Азии наиболее ранняя индустрия выявлена в Таджикистане [Ранов, 1988, 1992, 2000; Ранов, Амосова, 1990, 1994; Ранов и др., 1987; Ranov, 1995; Ranov, Dodonov, 2003]. Одним из самых ранних в Таджикистане является местонахождение Кульдара, находящееся в нижней части ущелья Кульдара, в долине р. Оби-Мазар. Нижний культуросодержащий слой перекрыт 120-метровой толщей лесса, в которой выделено 28 палеопочв. Находки обнаружены в 11 и 12 палеопочвах, разделенных бурым тяжелым суглинком с сильно развитым иллювиальным карбонатным горизонтом толщиной ок. 22 см. Древность палеопочв с находками составляет ок. 900 тыс. лет. Всего было найдено 96 образцов. В.А. Ранов , обобщая характеристику каменного инвентаря Кульдары, подчеркивает малые размеры образцов: длина четверти артефактов менее 20 мм, половины — до 40 мм. Основным методом расщепления камня является галечный, характеризующийся преобладанием кортикальных отщепов. В то же время, несмотря на некоторый «архаизм» первичной обработки, оформление орудий часто высококачественное.

С нашей точки зрения, именно на основе микроиндустрии Кульдары формируется индустрия раннего и среднего палеолита Таджикистана. Хотя на более поздних этапах на палеолитических местонахождениях микроорудия практически исчезают, но галечная основа первичного расщепления и вторичной обработки каменных орудий сохраняется в Таджикистане длительное время.

В других районах Центральной Азии наряду с микроиндустрией многие местонахождения раннего палеолита характеризуются олдувайской индустрией. Ко времени 800-600 тыс. лет относятся древние галечные комплексы, зафиксированные в Казахстане на п-ове Мангышлак и в Каратау [Алпысбаев, 1979]. За последние годы в Южном Казахстане на северо-восточном склоне хребта Каратау, получившем название Кызыл-Tay, открыты десятки местонахождений с поверхностным залеганием артефактов в виде сплошного покрова на очень древних поверхностях и на больших площадях [Деревянко, Таймагамбетов, Бексеитов и др., 1996; Каменный век Казахстана…, 2003]. На некоторых стоянках на площади в несколько квадратных километров обнаружены десятки тысяч галечных орудий. Для всех раннепалеолитических местонахождений этого типа характерны крупных размеров чопперы, чоппинги, скребла различной модификации, орудия с носиком-шипом, зубчато-выемчатые изделия. Для первичного расщепления характерны ядрища ортогональных форм, галечные, одно- и двухплощадочные монофронтальные нуклеусы. У большинства нуклеусов ударная площадка не фасетированная. Все изделия, относящиеся к раннему палеолиту, имеют сильно дефлированную поверхность.

В Казахстане прослежена микроиндустрия на раннепалеолитических местонахождения Кошкурган-1 и 2 и Шоктас-1,2, 3 [Деревянко, Петрин, Таймагамбетов и др., 2000].

На местонахождениях Кошкурган и Шоктас прослежена одна и та же индустрия, и нет никаких сомнений в том, что они составляют единую культуру. Первичное расщепление в нижнем культуросодержащем горизонте на этих местонахождениях было представлено леваллуазскими, ортогональными, одноплощадочными монофронтальными, дисковидными, чоппинговидными нуклеусами. Максимальные размеры нуклеусов 7 см, минимальные — 2 см. Все орудия имеют преимущественно небольшие размеры: 2-4 см. Наиболее ранние культуросодержащие горизонты с микроиндустрией имеют даты: 501±23; 487±20; 470±35; 427±48 тыс. л.н.

В Монгольском и Гобийском Алтае зафиксировано более 30 раннепалеолитических местонахождений открытого типа, которые по геоморфологической ситуации, технико-типологическим показателям, коррадированности галечных орудий можно отнести к древнейшим. Для наиболее ранних из них (Нарийн-гол-17 и др.) характерны сильно коррадированные галечные орудия типа чопперов и чоппингов, орудия с носиком, галечные нуклеусы, массивные скребла, залегающие на поверхности позднеплиоценовых террас [Каменный век Монголии…, 1990, 2000; Derev’anko, 1990; Derevianko, Deviatkin et al., 1991].

На территории Монголии исследовалось небольшое число хорошо стратифицированных местонахождений, которые позволяют проследить эволюцию индустрий раннего, среднего палеолита и перехода к верхнему. В пещере Цаган-Агуй в нижних горизонтах 13-10 фиксируется ортогональный и радиальный принципы первичного расщепления [Деревянко, Олсен, Цэвээндорж и др., 2000]. Слой 12 датирован 520±130 тыс. л.н. (PTЛ-805), слой 11 — 450±117 тыс. л.н. (PTЛ-806). В 9-м слое появляются леваллуазские нуклеусы. В нижних горизонтах представлена индустрия первой волны архантропов с олдувайской индустрией. Пока на территории Монголии не найдены местонахождения с микроиндустрией.

В 2001 г. в 14 км от Денисовой пещеры, вниз по течению р. Ануй, открыто раннепалеолитическое местонахождение Карама, несколько пунктов которого дислоцировались на разных высотах 3 2001-2005 гг. на них проводились стационарные исследования: в результате выявлены культуросодержащие горизонты, артефакты ее раннего возраста, чем находки из всех известных местонахождений Северной Азии [Деревянко, Шуньков, 2003; Деревянко, Шуньков, Зыкин и др., 2002]. В раскопе 2 на Караме. расположенном на высоте 51 м над современным уровнем р. Ануй, вскрыта толща рыхлых отложений мощностью до 8 м. Артефакты зафиксированы в четырех культуросодержащих горизонтах. Два горизонта залегают в средней и нижней частях мощной пачки красноцветных отложений, еще два — в пойменной фации аллювия древнего водотока. Процесс первичного расщепления представлен галечными ядрищами, ударная площадка которых сохраняет галечную корку. Продукты снятия представлены укороченными нефасетированными сколами различных размеров. В орудийном наборе преобладают поперечные и продольные скребла, орудия с носиком, чопперы, чоп- пинги, зубчатые и выемчатые орудия.

Красноцветные осадки, в которых залегают артефакты на Караме, аналогичны красноцветам разреза Черный Ануй, расположенного в 20 км от стоянки выше по течению реки. Возраст этих отложений, определенный на основании PTЛ-дат и палеонтологических характеристик — 542 тыс. лет и соответствует верхнему рубежу нижнего неоплейстоцена [Деревянко, Попова, Малаева и др., 1992; Деревянко, Лаухин, Малаева и др., 1992]. Пойменные отложения древнего водотока, в которых также зафиксированы культуросодержащие горизонты, принадлежат более раннему периоду — среднему этапу нижнего неоплейстоцена; древность их 800-600 тыс. лет [Деревянко, Шуньков, Болиховская и др., 2005]. Стоянка Карама является древнейшей в Северной Азии с олдувайской индустрией.

Южная волна архантропов из Африки в Евразию распространялась через Южную Аравию по сухопутному мосту, существовавшему во время регрессии Красного моря.

Важные открытия сделаны X. Амирхановым в Южной Аравии. В пещере Аль-Гуза в нижнем культуросодержащем горизонте Н были обнаружены двусторонние чопперы с прямым широким лезвием, односторонние чопперы с широким дугообразным лезвием отщепы. На основании геоморфологических, стратиграфических палеомагнитных данных X. Амирханов приходит к выводу, что заселение Южной Аравии человеком произошло около 1,65-1,35 млн лет [Там же].

Движение архантропов южной миграционной волны на восток нашло отражение в древнейших местонахождениях на территории Индостана. В Пакистане, в долине р. Соан, в местности Риват, в горизонте конгломератов обнаружено три артефакта . По результатам палеомагнитного датирования, для артефактов был установлен возраст 1,9 млн лет.

В Китае выявлены сотни палеолитических местонахождений; их материалы тщательно изучаются, однако многие фундаментальные проблемы истории заселения данной территории продолжают оставаться дискуссионными. Среди исследователей есть сторонники гипотезы о более полуторамиллионной древности китайского палеолита, однако опубликованные материалы стоянок Лунгупо в Нихэваньской котловине, Сихоуду, Юаньмоу не убеждают многих специалистов в том, что находки из этих памятников — результат деятельности человека, в равной мере, как и их древность — более 1,5 млн лет [Ранов, 1999; Keates, 1994; Вэй Ци, 1989; Вэй Ци и др., 1983; Ю Юйчжу, 1989]. С моей точки зрения, к совершенно бесспорным в Китае следует отнести местонахождения Дунгуто и Сяочанлян, результатам исследования которых посвящено много работ [Вэй Ци, 1989; Вэй Ци и др., 1983; Ранов, 1999; Вэйвэнь X., 1987; Ю Юйчжу, 1989; Ю Юйчжу и др., 1980; Keates, 1994, 2003; Pope, Keates, 1994; Wei Qi, 1999].

Большинство исследователей считают, что Сяочанлян имеет усредненную датировку в пределах 1,36 млн лет (Zhu et al., 2001; Wu, 2004). Стоянка Дунгуто, судя по геологической и геоморфологической ситуации, хронологически относится к эпизоду Хамарильо и ориентировочно датируется 1,01 млн лет. Для этих стоянок характерно ярко выраженная микролитическая индустрия. Орудийный набор на обеих стоянках по типам и процентному соотношению близок и не имеет принципиальных отличий. Техника первичного расщепления и форма нуклеусов также одинакова. Орудия изготавливались на небольших отщепах или специальных заготовках и по размерам не превышали 30 мм. В связи с этим логично предположить, что эти стоянки оставлены архантропами, использовавшими микролитическую технику.

Это не исключает возможности того, что в Китай ранее 1 млн лет назад могла прийти и вторая миграционная волна архантропов с олдувайской индустрией. Дальнейшее изучение уже известных местонахождений Лунгупо, Сихоуду и др., а также возможность открытия новых позволит более определенно ответить на этот вопрос. Это очень вероятно, потому что в Китае уже в раннем палеолите наблюдается развитие индустрии в двух направлениях: индустрия с большим процентом артефактов малых размеров к северу от хребта Цзиньлин и со значительным количеством артефактов крупных размеров (макроорудий) — к югу . Эта традиция сохраняется в Китае вплоть до верхнего палеолита.

В Европе в хронологическом диапазоне 1 млн — 600 тыс. лет датируются местонахождения Монте Пожола, Ле Валлоне, Солейяк, Фуэнте Нуэва 3, Орсе. Индустрия этих местонахождений характеризуется первичной и вторичной обработкой в олдувайской традиции, хотя в Орсе орудия оформлялись, в основном, на небольших отщепах.

Наиболее ярко микроиндустрия в Европе прослеживается на местонахождении Изерния ля Пинета . Общая площадь, где зафиксированы археологические находки, составляет ок. 20 тыс. кв. м. Люди в течение продолжительного времени неоднократно приходили на эти места; в результате на большой площади обнаруживаются кости и фрагменты костей диких животных и каменные орудия. При раскопках зафиксирована специально обустроенная костями крупных животных и крупными блоками травертинов жилая площадка.

В процессе раскопок обнаружено несколько тысяч артефактов. Нуклеусы на стоянке Изерния ля Пинета нескольких типов: монофронтальные, с параллельным фронтом снятия, ортогональные. Размеры их в длину не превышают 25-35 мм. Для стоянки по образцу санидина по К/Аг получена дата: 0,736±0,04 млн лет .

В Европе микроиндустрия известна и на местонахождениях в хронологическом диапазоне 600-300 тыс. лет. Индустрию буда (Вертешсёлёш в Венгрии) и микроиндустрию зубчатого облика (Бильцингслебен в Германии) можно рассматривать как продолжение традиции раннего пласта микроиндустрии, связанного с элементами аккультурации в результате других миграционных потоков древних популяций человека в Европу. Микроиндустрия была характерна и для других стоянок: Шонинген-12 и Шонинген-13, относящихся к раннему палеолиту ; Трзебника-2, Руско-33 и-42 .

Выводы

Раннепалеолитическая микроиндустрия — особое явление в историко-культурном становлении человечества, и ее следует рассматривать как одну из главных основ орудийной деятельности архантропов. Распространение микроиндустрии в Евразии связано с одной из двух доашельских миграций человека из Африки в хронологическом диапазоне 2-1,5 млн л.н. Что мы вкладываем в понятие «раннепалеолитическая индустрия»? Маленькие и большие по размерам орудия труда — абстрактные определения. Для микпроиндустрии характерно:

1) преобладание орудий (90% и более) размерами не более 50 мм. В отдельных местонахождениях может быть небольшое количество орудий несколько больших размеров, но это — отбойники и рубящие изделия типа чопперов и чоппингов;

2) все основные типы каменных орудий изготовлены на отщепах. В наиболее ранних местонахождениях Евразии (1,3-0,7 млн лет) более 50% каменных орудий имеют размеры 15-30 мм.

3) среди орудий наиболее типичными являются скребла, скребки, зубчатые и выемчатые инструменты, проколки, острия, орудия с шипом. Для оформления орудий наиболее часто применялись зубчатая и чешуйчато-ступенчатая ретушь. Очень часто в качестве сырья использовались кремнистые породы камня.

Наличие на ряде раннепалеолитических местонахождений только орудий маленьких размеров предопределяло и адаптационные стратегии. Во-первых, преобладание орудий небольшого размера подразумевало использование деревянных основ для изготовления сложных составных изделий. Поэтому для обеспечения долговечности и эффективности вкладышевых изделий в качестве сырья выбирались твердые и наиболее прочные породы камня. Дерево, как и камень, использовали, видимо, на самой заре человеческой истории. Обнаруженные в Шёнингене и Бильцингслебене деревянные рукояти для составных орудий подтверждают такое предположение. Наличие в Бизат Рузаме, Дарвагчае и др. раннепалеолитических местонахождениях скребел, зубчато-выемчатых инструментов свидетельствует об использовании их для обработки дерева и кости. Это подтверждается и трасологическими исследованиями . Во-вторых, основным источником питания, видимо, были морские или речные ресурсы и продукты собирательства. Наличие на ряде местонахождений (Изерния ля Пинета, Бильцингслебен и др.) остатков крупной териофауны свидетельствует скорее всего о трупопоедании, что не исключило охоту на мелких животных.

Появление и распространение раннепалеолитической микроиндустрии в Евразии — сложнейший фено¬мен, который требует специального изучения. Важнейшее значение для решения этой проблемы будут иметь обнаружение новых и дальнейшее изучение уже известных местонахождений с микроиндустрией. Открытие и изучение в 2004-2005 гг. стоянки Дарвагчай на западном побережье Каспия вселяет уверенность в возможность выявления местонахождений с микроиндустрией в Евразии, которые дадут исчерпывающие ответы на некоторые проблемы, поставленные в этой статье.

Список литературы

Алпысбаев Х.А. Памятники нижнего палеолита Южного Казахстана. — Алма-Ата: Наука КазССР, 1979. — 207 с. Амирханов Х.А. Палеолит юга Аравии. — М.: Наука, 1991. — 342 с.
Амирханов Х.А., Деревянко А.П. Разведки памятников каменного века в Дагестане в 2003 г. // Древности Кавказа и Ближнего Востока. — Махачкала: Эпоха, 2005. — С. 33-40.
Археологические исследования Российско-монгольско-американской экспедиции в Монголии в 1997-1998 гг. / 1 П Леревянко, Д. Олсен, В.Т. Петрин и др. — Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 2000. — 384 с.
Габуния Л., Векуа А., Лордкипанидзе Д. Новые находки костных останков ископаемого человека в Дманиси (Вос- ШШІ Грузия) // Археология, этнография и антропология Евразии. — 2001. -№ 2 (6). — С. 128-139.
Деревянко А.П. Переход от среднего к верхнему палеолиту на Алтае // Археология, этнография и антропология Евразии — 2001. — № 3 (7). — С. 70-103.
Леревянко А.П. Две основные миграционные волны древних популяций человека в Азию // Труды Отделения исто- рико-филологических наук. — М.: Ин-т всеобщ, истории РАН, 2003. — С. 11-24.
Деревянко А.П. Проблемы антропогенеза и заселения человеком восточной части Евразии // Современные проблемы науки. — Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2004. — С. 52-71.
Деревянко А.П. Древнейшие миграции человека в Евразии и проблема формирования верхнего палеолита // Археология, этнография и антропология Евразии. — 2005. — № 2 (22). — С. 22-36.
Деревянко А.П., Амирханов Х.А., Зенин В.Н. и др. Разведка объектов каменного века в Республике Дагестан в 1ИМ г. Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Материалы Годовой сес- -» НАЭг СО РАН. — Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 2004. — Т. 10, ч. 1. — С. 65-69.
Леревянко А.П., Лаухин С.А., Малаева Е.М. и др. Нижний плейстоцен на северо-западе Горного Алтая // Докл. ВЧН -1992.-Т. 323, Х»3,-С. 509-513.
Леревянко А.П., Олсен Д., Цэвээндорж Д. и др. Многослойная пещерная стоянка Цаган-Агуй в Гобийском Алтае фбовппня)// Археология, этнография и антропология Евразии. — 2000. — X» 1(1). — С. 23-36.
Деревянко А.П., Петрин В.Т., Таймагамбетов Ж.К. и др. Ранне-палеолитические микроиндустриальные комплек¬та і ттйвертинах Южного Казахстана. — Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 2000. — 298 с.
Леревянко А.П., Попова СМ., Малаева Е.М. и др. Палеоклимат северо-запада Горного Алтая в эоплейстоцене // Лгсг РАН. — 1992. — Т. 324, Х° 4. — С. 842-846.
Леревянко А.П., Таймагамбетов Ж.К., Бексеитов Т.П. и др. Исследование памятников каменного века на северо- мсточном склоне хребта Каратау (Южный Казахстан) в 1996 г. // Новейшие археологические и этнографические открытия г Смбири: Материалы IV Годовой итоговой сессии ИАЭт СО РАН, декабрь 1996 г. — Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, те — С. 80-86.
Деревянко А.П., Шуньков М.В. Поиски раннего палеолита в Горном Алтае // Археологические открытия 2002 г. — М.: 3»та. 2003. — С. 356-357.
Леревянко А.П., Шуньков М.В., Болиховская Н.С. и др. Стоянка раннего палеолита Карама на Алтае. — Новоси- ЬрсЕ Изд-во ИАЭт СО РАН, 2005. — 86 с.
Леревянко А.П., Шуньков М.В., Зыкин B.C., Маркин М.М. Новый ранне-палеолитический комплекс в Горном ir Проблемы археологии, этнографии и антропологии Сибири и сопредельных территорий: Материалы Годовой сес- л*э ИАЭт СО РАН, декабрь 2002 г. — Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН,»2002. — Т. 8. — С. 84-89.
3>бов А.А. Палеоантропологическая родословная человека. — М.: Ин-т археологии РАН, 2004. — 551 с.
Каменный век Казахстана: Исследования Российско-Казахстанской археологической экспедиции в Казахстане Щ. 2| И11 гг.) / А.П. Деревянко, В.Т. Петрин, А.Н. Зенин и др. — Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 2003. — 184 с.
Каменный век Монголии: Палеолит и неолит Монгольского Алтая / А.П. Деревянко, Д. Дорж, Р.С. Васильевский и щ — Новосибирск: Наука, 1990. — 646 с.
Каменный век Монголии: Палеолит и неолит северного побережья Долины Озер / А.П. Деревянко, В.Т. Петрин, Ж Цжээндорж и др. — Новосибирск: Изд-во ИАЭт СО РАН, 2000. — 440 с.
Ранов В.А. Каменный век Таджикистана и Памира: Автореф. дис…. д-ра ист. наук. — Новосибирск, 1988. — 52 с.
Ранов В.А. Генезис и периодизация памятников каменного века в Таджикистане // Проблемы истории культуры тад- * «. го народа. — Душанбе, — [Хисор, 1992]. — С. 28-48.
Ранов В.А. Ранний палеолит Китая: (Изучение и современные представления). — М: ИНКВА, 1999. — 110 с.
Ранов В.А. Лессово-почвенная формация в Южном Таджикистане и лессовый палеолит // Археологические работы в Таджикистане в 2000 г. — Душанбе, 2000. — Вып. 27. — С. 21-49.
Ранов В.А., Амосова А.Г. О методике раскопок палеолитических стоянок в палеопочвах Южного Таджикистана // Тлдездя археология древнекаменного века. — М.: Наука, 1990. — С. 53-61. — (КСИА; Вып. 202).
Ранов В.А., Амосова А.Г. Раскопки палеолитической стоянки Кара-тау-1 в 1985 г. // Археологические работы в Тад- жнхстане. — Душанбе, 1994.-Вып. 25.-С. 132-145.
Ранов В. А., Додонов А.Е., Ломов СП. и др. Кульдара — новый нижнепалеолитический памятник Южного Таджикис- «ша Бюл. Комис. по изуч. четвертич. периода. — 1987. — X» 56. — С. 65-74.
Anton S., Aziz G., Zaim Y. Plio-Pleistocene Homo: Patterns and determinants of dispersal // Humanity from African naissance ■ ::ng millennia. — Witwaters-rand; Firenze, 2000. — P. 91-103.
Asfaw B., Giebert H., Beyene Y., Hart W., Reinne P., Wolde G., Vrba E., White T. Remains of Homo erectus from from з;»_г. Middle Awash, Ethiopia //Nature. — 2002. — Vol. 416. — P. 317-320.
Bosinski G. Die ersten Menschen in Eurasien // Jahrbuch des Romisch-Germanischen Zentralmuseum Mainz fseoderdrilck). — 1992. -N 39. — 181 S.
Burdukiewiez J.M. Lower Palaeolithic sites with small artefacts in Poland // Lower Palaeolithic small tools in Europe and the Levant / Ed. by J.M. Burdukiewiez, A. Ronen. — Oxford: Archaeopress, 2003. — P. 65-92. — (BAR Intern. Ser.; 1115).
Burdukiewiez J.M., Ronen A. Ruhama in the Northern Negev Desert: A new microlithic site of Lower Palaeolithic in Israel, Praehist. Thuringica. — 2000. — N 5. — P. 3-5.
Cesnola di Arturo Palma. Le Paleolithique inferieur et moyen et Italie // Prehistoire d’Europe. — Jerome Millon. — 1996. -N l.-P. 1-384.
Chavaillon J. Decouverte d’un nivean oldowayen dans la passe vallee de l’Omo (Ethiopia) // Bulletin de la Societe Prehistorique Fran^aise. — 1970. — N 67 (1). — P. 7-11.
Dennel R.W., Rendell H.M., Hailwood E. Early tool-making in Asia: Two million year old artefacts in Pakistan // Antiquity. — 1988. — Vol. 62, N 234. — P. 98-106.
Derev’anko A.P. Paleolithic of Northern Asia and the problem of ancient migrations (inform-operative material) / Acad, of Sci. of the USSR. Sib. Div. Inst, of History, Philology and Philosophy. — Novosibirsk, 1990. — 123 p.
Derevianko A.P., Deviatkin E.V., Petrin V.T., Semeihan T. New discoveries of the Lower Paleolithic in Mongolia and its geological=geomorphological position // The 1NQUA Intern, symp. on stratigraphy and correlation of Quaternary deposits in the Asian and Pacific Region. Bangkok: ССОР Techn. Secretariat, 1991. — P. 119-132.
Dzaparidze V., Bosinski G., Bugianshvili Т., Gabunia L., Justus A., Klopotovskaja N., Kvavadze E., Lordkipanidze D., Maisuradze N., Pavlenishvili E., Schmincke H., Sologashvili D., Tvalcrelidze М., Vekua A. Der altpalaolithische Fundplatz Dmanisi in Georgien (Kaukasus) // Jahrbuch des Romisch-Germanischen Zentralmuseums. — Mainz. — 1991. — Bd. 36. — S. 67-116.
Howell F.C., Haesaerts P., De Heinzelin J. Depositional environments, archaeological occurences, and hominids from Members E and F of Shungura Formation (Omo Basin, Ethiopia) // J. Human Evolution. — 1987. — Vol. 16. — P. 665-700.
Goren-Inbar N. The Lower Palaeolithic of Israil // The archaeology of society in the Holy Land. — L.: Leicester Univ. Press, 1988.-P. 93-113.
Isernia la Pineta. — Bologna; Roma; Milano. — 1983. — 113 p.
Keates S.G. Archaeological evidence of hominid behaviour in Pleistocene China and Southeast Asia // Courier Forsch. Inst. Senckenberg. — 1994. — Bd. 171. — S. 141-150.
Keates S.G. The role of raw material in explaining tool assemblage variability in Palaeolithic China // Lower Palaeolithic Small Tools in Europe and the Levant / Ed. by J.M. Burdukiewiez, A. Ronen. — Oxford (England): Archaeopress, 2003. — P. 149- 168. — (BAR International Series 1115).
Kennedy K. Middle and Pleistocene Hominids of South Asia // Humanity from African naissance to coming millennia. Witwatersrand. — Firenze. — 2000. — P. 167-175.
Kimbel W.H., Johanson D.C., Rak H. Systematic assessment of a maxilla of Homo from Hadar Ethiopia // American J. Physical Anthropol. — 1997. — Vol. 103. — P. 235-262.
Leakey M.D. Olduvai Gorge: Excavations in Beds I and II, 1960-1963. — Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1971,-Vol. 3.-306 p.
Palaeoanthropology and Palaeolithic archaeology in the People’s Republic of China / Eds R.K. Wu and J.W. Olsen. — L.: Acad. Press, 1985. — 265 p.
Pope G.G., Keates S.G. The evolution of Human cognition and cultural capacity: A view from the Far East // Intergartive Paths to the Past. Paleoanthropological advences to the Past. — New Jersy, 1994. — P. 531 — 567.
Ranov V.A. The Paleolithic of the Middle Pleistocene in Central Asia // Evolucion humana en Europa у los yacimientos de la Sierra de Atapuerca. -Junta de Castilla у Leon: Valladolid, 1995. — Vol. 2. — P. 367-386.
Ranov V.A., Dodonov A. Smoll instruments of the Lower Palaeolithic site Kuldara and their geoarchaeological meaning // Lower Palaeolithic small tools in Europe and the Levant. — Oxford, 2003. — P. 133-147. — (BAR Intern. Ser.; 1115).
Ronen A., Burdukiewiez J.-M., Laukhin S. et. al. The Lower Palaeolithic site Bizat Ruhama in the Northern Negev, Israel //Archaeol. Korrespondenzblatt. — 1998. — Bd. 28, H. 2. — S. 163-173.
Semaw S. The world’s oldest stone artefacts from Gona, Ethiopia: Their implications for understanding stone technology and patterns of human evolution between 2,6-1,5 million years age //Ibid. — 2000. -N 27. — P. 1197-1214.
Semaw S., Renne P., Harris I.W.K. et al. 2,5 million-year-old stone tools from Gona, Ethiopia // Nature. — 1997. — Vol. 385. — P. 333-336.
Swisher C.C 111, Curtis G.H., Jacob T. et al. Age of the earliest known hominids in Java, Indonesia // Science. — 1994. — Vol. 263.-P. 1118-1121.
Tchernov E. The biogeographical history of the southern Levant // The zoogeography of Israel. — Dordrecht: Junk, 1988. — P. 159-50.
Tchernov E. Eurasian-African biotic exchanges through the Levantine corridor during the Neogene and Quaternary: Mammalian migration and dispersal events in the European Quaternary // Courier Forsch. Inst. Senckenberg. — 1992. — Bd. 153.-S. 103-123.
Thieme H. The Lower Palaeolithic sites at Schoningen, Lower Saxony, Germany Lower Palaeolithic small tools in Europe and the Levant. — Oxford, 2003. — P. 9-28. — (BAR Intern. Ser.; 1115).
Torre I. Omo revisited: Evaluating the technological skills of Pliocene hominids Curr. Anthropol. — 2004. — Vol. 45, N 4. — P. 439^165.

Wei Qi. Paleolithic archaeological sites from the Lower Pleistocene in China // From Sozudai to Kamitakamori: World views on the Early and Middle Palaeolithic in Japan: A symposium to commemorate the 80th birthday celebrations of professor Chosuke Serizawa. — Sendai: Tohoku Fukushi Univ., 1999. — P. 123-124.
Wood B.A. Taxonomy and evolutionary relationships of Homo erectus // Courier Forsch. Inst. Senckenberg. — 1994. — Vol. 171. — P. 159-165.
Wu Xian. On the origin of modem humans in China // Quaternary Intern. — 2004. — Vol. 117. — P. 131- 140.
Zaidner Y., Ronen A., Burdukiewiez J.M. The Lower Paleolithic microlithic industry of Bizat Ruhama, Israel // Lower Palaeolithic small tools in Europe and the Levant. — Oxford, 2003. — P. 133-147. — (BAR Intern. Ser.; 1115).
Zhu R.X., Hoffman K.A., Potts R. et al. Earliest presence of humans in Northeast Asia//Nature.-2001,-Vol. 413. — P. 413-427.
Вэйвэнъ X. Китайские рубила // Жэньлэйсюэ сюэбао (Доклады по антропологии). — 1987. — № 6. — С. 61-68 (на кит. яз.).
Вэй Ци. Первоначальные исследования палеолита в Дунгуто // Нихэ-вань яньцзю луньвэнь сюань бянь (Избранные труды по Нихэваню). — Пекин: Вэньу, 1989. — С. 115-128 (на кит. яз.).
Вэй Ци, Мэн Хао, Чэн Шэнцюанъ. Новые раскопки палеолитических местонахождений в многослойном комплексе Нихэвань // Жэньяэй сюэбао. — 1983. — Вып. 4, № 3. — С. 105-114 (на кит. яз.).
Ю Юйчжу. Новые материалы палеолитического памятника Сяочанлян в провинции Хэбэй и проблемы его датировки // Нихэвань яньцзю луньвэнь сюань бянь (Избранные труды по Нихэваню). — Пекин: Вэньу, 1989. — С. 92-98 (на кит. яз.).
Ю Юйчжу, Тан Инцзюнъ, Ли И. Палеолитические открытия в комплексе Нихэвань (Нихэвань-цзу цзюшици дэ фасянь) // Чжунго дисыцзи яньцзюй. — 1980. — Т. 5, № 1. — С. 78-91 (на кит. яз.).

Анатолий Пантелеевич Деревянко (род. 9 января 1943, село Козьмодемьяновка Амурской области) - выдающийся советский и российский историк, археолог, специалист по палеолиту Сибири и Дальнего Востока; общественный деятель. Доктор исторических наук (1971), действительный член АН СССР (1987). Академик-секретарь Отделения историко-филологических наук РАН в 2002-2013 годах, сопредседатель Российского исторического общества. Научный руководитель , председатель Объединённого учёного совета по гуманитарным наукам (с 1983). Лауреат Государственных премий РФ ( , ), Демидовской премии () и Большой золотой медали им. М.В.Ломоносова РАН (2015).

Академик А.П.Деревянко разработал новую пространственно-временную версию путей первоначального заселения Азии, создал периодизацию, хронологию и динамику палеолита в регионе. Он участвовал в археологических экспедициях на территории Сибири, российского Дальнего Востока, Дагестана, Узбекистана, Кыргызстана, Казахстана, Азербайджана, Вьетнама, Монголии, Кореи, Китая, Японии, Ирана, Черногории. Экспедициями под его руководством открыты и исследованы десятки археологических объектов Северной, Центральной и Восточной Азии, ставшие эталонными памятниками различных эпох и культур в хронологическим диапазоне от каменного до железного века.

А.П.Деревянко является инициатором и руководителем программы по комплексному изучению пещерных памятников палеолита Южной Сибири и Центральной Азии; основателем международного научно-исследовательского стационара «Денисова пещера» (Горный Алтай). Возглавляет программы интеграционных исследований археологов с представителями естественных наук (геология, химия, биология, генетика, почвоведение и др.). Под его руководством и при его участии заложены основы мультидисциплинарного подхода к анализу археологических источников.

Обширна его научно-организационная деятельность. Анатолий Пантелеевич является членом Президиума СО РАН, председателем Объединенного ученого совета по гуманитарным наукам СО РАН, главным редактором журнала «Археология, этнография и антропология Евразии» , членом редколлегии журнала «Вестник Российской академии наук», председателем Ученого совета ИАЭТ СО РАН и Диссертационного совета при ИАЭТ СО РАН, членом Ученого совета НГУ, председателем редакционного совета серии , членом Президиума РАН (2002-2013).

Деятельность ученого высоко оценена за рубежом. Он стал членом различных научных организаций: членом-корреспондентом Германского археологического института (1984), иностранным членом Академии наук Монголии (1998), членом-корреспондентом Черногорской академии наук и искусства (2008), иностранным членом Национальной академии наук Республики Казахстан (2013).

Немало сил А.П.Деревянко вкладывает в подготовку молодых археологов. В течение многих лет он возглавляет кафедру всеобщей истории гуманитарного факультета Новосибирского государственного университета, читает лекционные курсы по основам археологии, раннему железному веку Дальнего Востока, археологии каменного века Северной, Восточной и Центральной Азии, ведет семинары и спецкурсы по разным аспектам азиатского палеолитоведения, которые оперативно издает в виде учебных пособий. Среди его прямых учеников - более 60 докторов и кандидатов исторических наук.

Одним из главных достижений педагогической и научно-организационной деятельности А.П.Деревянко явилось создание оригинальной научной школы, в основу которой были положены идеи и методы комплексного подхода в палеолитических исследованиях с активным взаимодействием с естественными и точными дисциплинами.

Заслуги А.П.Деревянко по достоинству оценены государством. Он лауреат премии Ленинского комсомола (1972), Государственной премии Российской Федерации в области науки и техники (2002, 2012), Демидовской премии (2004), премии им. академика М.А.Лаврентьева (2005), Российской национальной премии «Триумф» (2005), кавалер орденов Трудового Красного Знамени (1982), Почёта (1998), «За заслуги перед Отечеством» IV степени (2002), Полярной Звезды (Монголия, 2006), Дружбы (2012).

Деревя́нко Анатолий Пантелеевич (р. 9 января 1943, село Козьмо-Демьяновка, Тамбовский район, Амурская область) - российский ученый-археолог, действительный член Академии наук СССР (1987, РАН с1991), академик-секретарь Отделения историко-филологических наук РАН (2002-2013), директор Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН (с 1983); лауреат Государственной премии Российской Федерации (2002, 2013); специалист в области археологии и древней истории Сибири и Дальнего Востока, автор трудов по археологии Приамурья.

После окончания Благовещенского педагогического института (1963) Анатолий Деревянко был зачислен в аспирантуру отдела гуманитарных исследований Института экономики и организации промышленного производства Сибирского отделения АН СССР . Его научным руководителем был А.П. Окладников. В 1965 году А.П. Деревянко защитил кандидатскую диссертацию на тему «Древние культуры Среднего Амура (каменный век)», а в 1971 - докторскую диссертацию. С 1971 года он занимал должность заместителя директора Института истории, филологии и философии Сибирского отделения АН СССР в Новосибирске. В конце 1970-х годов молодой ученый был выдвинут на комсомольскую работу, в 1978-1979 годах был секретарем ЦК ВЛКСМ, затем вернулся в Новосибирск, был секретарем Новосибирского областного комитета КПСС (1979-1980) и ректором Новосибирского университета (1980-1982). С 1983 года А.П. Деревянко возглавлял Институт археологии и этнографии СО РАН. В марте 1979 года он был избран членом-корреспондентом Академии наук СССР по Отделению истории, а в декабре 1987 года - действительным членом АН СССР по Отделению истории. В 2002-2013 годах он занимал должность академика-секретаря Отделения историко-филологических наук РАН.
А.П. Деревянко занимается изучением древнейших археологических культур Под его руководством комплексные экспедиции открыли более тысячи мест пребывания древнего человека в каменном веке, около ста из них относятся к самому раннему периоду палеолита. Наиболее масштабные исследовательские проекты под руководством А.П. Деревянко развернулись в 1990-х годах. В ходе выполнения программы «Пазырык» были получены результаты по истории и культуре скифского мира.
С середины 1990-х годов академик А.П. Деревянко координировал проект по изучению палеоклимата планеты, в реализации которого принимали участие более двадцати институтов Российской академии наук. Большое значение имели интеграционные исследования палеолита на Алтае. Возглавляемая А.П. Деревянко российско-монгольско-американская экспедиция в 1998-2000 годах провела изыскания, в результате которых были открыты памятники мирового значения. Разработанная ученым периодизация палеолита Монголии представляет собой попытку наметить эволюционные линии развития каменной индустрии этого региона.
Еще одно направление исследований палеолитической эпохи аридной зоны Евразии под руководством А.П. Деревянко - изучение каменного века Казахстана. Исследования в Западном Казахстане позволили рассмотреть ряд проблем раннего палеолита северо-западной части Азии. Академик А.П. Деревянко является одним из инициаторов создания и главным редактором серии книг «Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока». В 2000 году он организовал журнал «Археология, этнография и антропология Евразии» на русском и английском языках. А.П. Деревянко - председатель Российского археологического общества, автор более 40 монографий и 700 научных статей. В 2002 году ученый был удостоен Государственной премии России за 2001 год за цикл работ из серии «Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока» - разработку концепции академического издания и ее реализацию в выпущенных в свет 18 томах. В 2013 году ученый был удостоен Государственной премии России за 2012 год за открытия и труды в области изучения древнейшей истории человечества в Евразии и формирования человека современного анатомического типа.

Открытие неизвестного ранее вида человека – Homo altaiensis (человека алтайского), или денисовского человека , сделанное под руководством академика А.П. Деревянко , стало мировой научной сенсацией, которая, по версии журнала Science, заняла второе место по значимости после обнаружения бозона Хиггса.

Комплексное изучение древнейшей истории Алтайского края и соседних регионов, которое стало возможным благодаря мегагранту РФФИ , позволило сибирским ученым разработать новую фундаментальную научную концепцию формирования человека современного физического типа и его культуры. О том, как это происходило, рассказал автор открытия, научный руководитель СО РАН академик Анатолий Пантелеевич Деревянко .

- Анатолий Пантелеевич, в заявке на получение гранта сделан акцент на то, что это фундаментальные исследования именно по междисциплинарным темам. Почему сейчас такое внимание уделяется комплексному подходу?

- Комплексный подход в изучении археологических объектов – одно из самых актуальных направлений современных исследований в области древнейшей истории. Не только у нас, но и во всем мире. Только на уровне интеграции данных археологии и различных естественно-научных дисциплин можно выявить основные закономерности взаимодействия природы и общества в древности, изучить влияние изменений природных условий на процессы древних миграций, определить соотношения экологических и социальных факторов в освоении человеком новых территорий.

- Вы говорили, что грант позволил расширить ваши работы с точки зрения географии.

Да, мы значительно раздвинули горизонты наших исследований. Вели работы не только на территории Сибири, очень важные открытия были сделаны во Вьетнаме. Были открыты новые местонахождения раннего палеолита. Теперь мы знаем возраст этих стоянок – 800-780 тыс. лет. Конечно, поражает древность этих местонахождений. Но, что самое главное, была выявлена совершенно новая индустрия – бифасиальная индустрия.

Еще в 40-е гг. профессор Гарвардского университета Хеллам Мовиус высказал точку зрения, что в раннем палеолите в хронологическом интервале от 1 млн до 200-300 тыс. лет на территории Евразии прослеживались две зоны. Первая, с бифасиальной индустрией – Европа, Ближний Восток, Индия; вторая, зона галечных орудий – Восточная и Юго-Восточная Азия. Эта проблема обсуждалась на десятках международных конференций, по данной тематике были опубликованы сотни статей.

С 2015 г. российско-вьетнамской экспедицией в провинции Зялай (Центральный Вьетнам) открыты раннепалеолитические местонахождения, в которых обнаружены каменные орудия древностью от 700 тыс. до 1 млн лет. В настоящее время бифасиальные орудия найдены на юге Китая, в котловине Байсе. Но бифасиальные орудия Восточной и Юго-Восточной Азии отличались от бифасиальных орудий, скажем, Африки и западных районов Евразии. И мы пришли к выводу, что появление здесь бифасиальных орудий – это результат конвергентного развития каменной индустрии.

- Вы недавно начали сотрудничать с Вьетнамом?

Мы с коллегами из Сибирского отделения РАН и вьетнамские археологи из Института археологии Академии социальных наук в Северном Вьетнаме работаем уже семь лет. Исследовали там целый ряд пещер верхнего палеолита. Их древность - примерно от 15 до 30–40 тыс. лет. А с 2015 г. начали работать на севере Южного Вьетнама в провинции Зялай. Там в районе города Анкхе было обнаружено и сейчас исследуется 17 местонахождений или стоянок с двусторонне обработанными орудиями. Это ручные рубила, чопперы, пики и другие изделия, которые в какой-то мере напоминают ашельскую индустрию, но существенно от нее отличаются.

Отличие состоит в том, что ашельские бифасы изготавливались в основном на крупных отщепах, а во Вьетнаме – на гальках. Отличаются они типологически и техникой обработки. Главная ценность вьетнамских находок заключается в том, что они имеют очень четкую стратиграфию, их можно достаточно точно датировать. Их геоморфологическое распространение, дислокация и условия, в которых находятся каменные орудия, очень четки в отличие от китайских. Вместе с каменными орудиями найдены и тектиты, стекловидные кусочки, образующиеся при извержении вулканов, для которых существуют проверенные технологии датировки. Они нами отданы академику И.В. Чернышеву в Институт геологии рудных месторождений, петрографии, минералогии и геохимии РАН для установления возраста. Датировки – это очень трудная проблема.

- Это не радиоуглеродный анализ?

Нет. Этот метод используется в единственном у нас в России институте. Его возможности позволяют датировать предметы огромной древности – несколько миллионов лет.

Тектиты во Вьетнаме имеют древность от 700 тыс. до 1 млн лет. Геоморфологические условия и условия залегания находок свидетельствуют об очень большой древности. Я уверен, что по облику, по технике обработки эти орудия не моложе, а, может быть и древнее китайских. Даты, которые мы должны получить, позволят нам точно установить время их происхождения. Это будет еще одним подтверждением гипотезы о том, что двусторонняя обработка в Восточной и Юго-Восточной Азии зародилась на автохтонной основе.

- Правильно ли говорить, что человек стал человеком, когда научился изготовлять орудия труда?

- Выделение рода Homo из семейства человекообразных – очень сложный процесс. До недавнего времени действительно считалось, что изготовление орудий было пороговым моментом: первые орудия – это и есть появление рода Homo . Но многие человекообразные обезьяны тоже достаточно продвинуты. Те же капуцины могут раскалывать камнями орехи, строить себе примитивные жилища, выкапывать палками клубни.

Моя точка зрения такова: нам надо расширить род Homo , причислить к нему и человекообразных обезьян. Сейчас идет их уничтожение. А если приравнять их к Homo , с точки зрения всех международных законов убивать их будет запрещено.

- А эти открытия были бы сделаны без гранта?

Без этого гранта многие открытия сделать было бы невозможно, потому что он привлек ученых из других, смежных направлений наук, это раз. Во-вторых, целый ряд лабораторных исследований требует дополнительного использования оборудования, различных технических средств и т.д. Так что благодаря этому мегагранту мы не только проводили полевые и лабораторные исследования, нам удалось приобрести и какую-то часть лабораторного оборудования. Мы, возможно, и осуществили бы эти исследования, но значительно удлинился бы срок, а некоторые, скорее всего, мы и не смогли бы осуществить, скажем, исследования во Вьетнаме.

- А сейчас этот мегагрант еще действует?

Нет, этот мегагрант не действует, но мы надеемся на дальнейшее расширение. Мы многие годы сотрудничаем с китайскими археологами. В прошлом году вышел первый том «Археологии Китая». И если мы получим новый грант, наши совместные работы с тайваньскими археологами позволят проследить динамику развития палеолитических культур и индустрий на Тайване и сравнить с развитием индустрий и культуры палеолита.

Этот грант был, по существу, первым опытом, который получил поддержку благодаря пониманию В.Я. Панченко и экспертного совета. Безусловно, мы надеемся, что это войдет в практику. Российский гуманитарный научный фонд тоже играл большую роль, и там тоже были комплексные исследования, но их объем был абсолютно недостаточным, чтобы можно было провести такие крупномасштабные совместные исследования самых различных направлений и наук. И поддержка Российским фондом фундаментальных исследований таких мегагрантов приносит новые уникальные результаты, позволяющие ответить на очень важные фундаментальные вопросы, которые невозможно решить, скажем, сотрудникам одного института или одной лаборатории. Это направление нужно поддерживать, потому что современный уровень науки требует именно мультидисцпилинарных исследований. И это развивается и за рубежом, и очень важно нам не отстать с нашей российской наукой.

Подводя итоги, хочу повторить, что все-таки самый главный результат последних лет нашей работы – это открытие нового подвида человека. Это всколыхнуло научный мир, и сейчас очень многие исследования во многих странах проводятся в этом направлении. Денисовский человек известен во всем мире. Я недавно был во Франции, и там в каждом университете или научном центре сразу задавались вопросы о Денисовой пещере и о денисовце.

Все руководители направлений, которые работали в рамках мегагранта, могут рассказать об очень хороших результатах, которых они добились. Мы довольны итогами сотрудничества, и у нас у всех есть надежда, что это будет не единственный опыт столь масштабных комплексных мультидисциплинарных исследований.

Подготовила Ольга Беленицкая

Источники

Научная Россия (scientificrussia.ru), 05/10/2017

Тихоокеанская Россия (to-ros.info), 07/10/2017