Прихожан а. М. Толстых н. Н. Прихожан A.M. О нравственном развитии А м прихожан психология

Определение уровня личностной тревожности .

Описание теста

Настоящая шкала тревожности была разработана А.М.Прихожан в 1980-1983 гг. по принципу «Шкалы социально-ситуационного страха, тревоги» О.Кондаша . Особенность шкал такого типа в том, что в них тревожность определяется по оценке человеком тревогогенности тех или иных ситуаций обыденной жизни. Достоинствами шкал такого типа является то, что, во-первых, они позволяют выделить области действительности, вызывающие тревогу, и, во-вторых, в меньшей степени зависят от умения школьников распознавать свои переживания, чувства, т.е. от развитости интроспекции и наличия определенного словаря переживаний.

Методика относится к числу бланковых, что позволяет проводить ее коллективно. Бланк содержит необходимые сведения об испытуемом, инструкцию и содержание методики.

Методика разработана в двух формах. Форма А предназначена для школьников 10-12 лет, Форма Б – для учащихся 13-16 лет. Инструкция к обеим формам одинакова.

Инструкция к тесту

(На первой странице бланка ). На следующих страницах перечислены ситуации, обстоятельства, с которыми ты встречаешься в жизни. Некоторые из них могут быть для тебя неприятными, так как могут вызвать тревогу, беспокойство или страх.

Внимательно прочти каждое предложение, представь себя в этих обстоятельствах и обведи кружком одну из цифр справа – 0, 1, 2, 3 или 4, – в зависимости от того, насколько эта ситуация для тебя неприятна, насколько она может вызвать у тебя беспокойство, опасения или страх.

• Если ситуация совершенно не кажется тебе неприятной, в столбик "Ответ" поставь цифру 0.
• Если она немного тревожит, беспокоит тебя, в столбик "Ответ" поставь цифру 1.
• Если беспокойство и страх достаточно сильны и тебе хотелось бы не попадать в такую ситуацию, в столбик "Ответ" поставь цифру 2.
• Если ситуация очень неприятна и с ней связаны сильные беспокойство, тревога, страх, в столбик "Ответ" поставь цифру 3.
• При очень сильном беспокойстве, очень сильном страхе в столбик "Ответ" поставь цифру 4.

Переверни страницу.

(На второй странице инструкция продолжается ) Твоя задача – представить себе каждую ситуацию (себя в этой ситуации), определить, насколько она может вызвать у тебя тревогу, беспокойство, страх, опасения, и обвести одну из цифр, определяющих, насколько она для тебя неприятна.

Что означает каждая цифра, написано вверху страницы (Далее следует текст методики ).

Тестовый материал

Варианты ответов:

Форма А

Примечание О.Кондаша .

Форма Б

Примечание . Пункты 5, 8, 9, 17, 31 заимствованы из шкалы О.Кондаша .

Ключ к тесту

Ключ является общим для обеих форм.

• Школьная тревожность : 1, 5, 7, 11, 12, 16, 19, 28, 30, 34
• Самооценочная тревожность : 3, 6, 8, 13, 17, 20, 25, 29, 33, 39
• Межличностная тревожность : 2, 9, 15, 18, 22, 24, 26, 32, 36, 38
• Магическая тревожность : 4, 10, 14, 21, 23, 27, 31, 35, 37, 40

Обработка и интерпретация результатов теста

Выделение субшкал во многом условно. Например, предложенные в ней ситуации общения можно рассматривать с позиции актуализации представлений о себе, некоторые школьные ситуации – как ситуации общения со взрослыми и т. п. Однако представленный вариант, как показывает практика, продуктивен с точки зрения задачи преодоления тревожности: он позволяет локализовать зону наибольшего напряжения и построить индивидуализированную программу работы.

При обработке ответ на каждый из пунктов шкалы оценивается количеством баллов, соответствующим округленной при ответе на него цифре. Подсчитывается общая сумма баллов по шкале в целом и отдельно по каждой субшкале.

Полученная сумма баллов представляет собой первичную, или «сырую», оценку.

Первичная оценка переводится в шкальную. В качестве шкальной оценки используется стандартная десятка. Для этого данные испытуемого сопоставляются с нормативными показателями группы учащихся соответствующего возраста и пола. Результат, полученный по всей шкале, интерпретируется как показатель общего уровня тревожности, по отдельным субшкалам – отдельных видов тревожности.

Общая тревожность

Школьная тревожность

Самооценочная тревожность

Межличностная тревожность

Магическая тревожность

Источники

• Шкала личностной тревожности (А.М.Прихожан) / Диагностика эмоционально-нравственного развития. Ред. и сост. И.Б.Дерманова. – СПб., 2002. С.64-71.

Шкала личностной тревожности (А.М.Прихожан)

Назначение теста: определение уровня личной тревожности

ОПИСАНИЕ ТЕСТА
Настоящая шкала тревожности была разработана А.М.Прихожан в 1980-1983 гг. по принципу «Шкалы социально-ситуационного страха, тревоги» О.Кондаша. Особенность шкал такого типа в том, что в них тревожность определяется по оценке человеком тревогогенности тех или иных ситуаций обыденной жизни. Достоинствами шкал такого типа является то, что, во-первых, они позволяют выделить области действительности, вызывающие тревогу, и, во-вторых, в меньшей степени зависят от умения школьников распознавать свои переживания, чувства, т.е. от развитости интроспекции и наличия определенного словаря переживаний.

Методика относится к числу бланковых, что позволяет проводить ее коллективно. Бланк содержит необходимые сведения об испытуемом, инструкцию и содержание методики.

Методика разработана в двух формах. Форма А предназначена для школьников 10-12 лет, Форма Б – для учащихся 13-16 лет. Инструкция к обеим формам одинакова.

Инструкция к тесту

(На первой странице бланка). На следующих страницах перечислены ситуации, обстоятельства, с которыми ты встречаешься в жизни. Некоторые из них могут быть для тебя неприятными, так как могут вызвать тревогу, беспокойство или страх.

Внимательно прочти каждое предложение, представь себя в этих обстоятельствах и обведи кружком одну из цифр справа – 0, 1, 2, 3 или 4, – в зависимости от того, насколько эта ситуация для тебя неприятна, насколько она может вызвать у тебя беспокойство, опасения или страх.

Если ситуация совершенно не кажется тебе неприятной, в столбик "Ответ" поставь цифру 0.
Если она немного тревожит, беспокоит тебя, в столбик "Ответ" поставь цифру 1.
Если беспокойство и страх достаточно сильны и тебе хотелось бы не попадать в такую ситуацию, в столбик "Ответ" поставь цифру 2.
Если ситуация очень неприятна и с ней связаны сильные беспокойство, тревога, страх, в столбик "Ответ" поставь цифру 3.
При очень сильном беспокойстве, очень сильном страхе в столбик "Ответ" поставь цифру 4.

Переверни страницу.

(На второй странице инструкция продолжается) Твоя задача – представить себе каждую ситуацию (себя в этой ситуации), определить, насколько она может вызвать у тебя тревогу, беспокойство, страх, опасения, и обвести одну из цифр, определяющих, насколько она для тебя неприятна.

Варианты ответов:

Нет Немного Достаточно Значительно Очень
0 1 2 3 4

Форма А

1 Отвечать у доски
2 Оказаться среди незнакомых ребят
4 Слышать заклятия
6 Сравнивать себя с другими
7 Учитель смотрит по журналу, кого спросить

10 Видеть плохие сны
12 После контрольной, теста – учитель называет отметки
14 Смотреть на человека, похожего на мага, колдуна


20 Думаешь о том, чего ты сможешь добиться в будущем
22 Выступать перед зрителями
24 С тобой не хотят играть
25 Проверяются твои способности

29 Оценивается твоя работа
31 Засыпать в темной комнате
33 Берешься за новое дело
34 Разговаривать с школьным психологом

37 Слушать страшные истории
38 Спорить со своим другом (подругой)
39 Думать о своей внешности
40 Думать о призраках, других страшных, «потусторонних» существах

Форма Б

1 Отвечать у доски
2 Требуется обратиться с вопросом, просьбой к незнакомому человеку
3 Участвовать в соревнованиях, конкурсах, олимпиадах
4 Слышать заклятия
5 Разговаривать с директором школы
6 Сравнивать себя с другими
7 Учитель делает тебе замечание
8 Тебя критикуют, в чем-то упрекают
9 На тебя смотрят, когда ты что-нибудь делаешь (наблюдают за тобой во время работы, решения задачи)
10 Видеть плохие или «вещие» сны
11 Писать контрольную работу, выполнять тест по какому-нибудь предмету
12 После контрольной, теста учитель называет отметки
13 У тебя что-то не получается
14 Мысль о том, что неосторожным поступком можно навлечь на себя гнев потусторонних сил
15 На тебя не обращают внимания
16 Ждешь родителей с родительского собрания
17 Тебе грозит неуспех, провал
18 Слышать смех за своей спиной
19 Не понимать объяснений учителя
20 Думаешь о своем будущем
21 Слышать предсказания о космических катастрофах
22 Выступать перед большой аудиторией
23 Слышать, что какой-то человек «напускает порчу» на других
24 Ссориться с родителями
25 Участвовать в психологическом эксперименте
26 На тебя смотрят как на маленького
27 На экзамене тебе достался 13-й билет
28 На уроке учитель неожиданно задает тебе вопрос
29 Думаешь о своей привлекательности для девочек (мальчиков)
30 Не можешь справиться с домашним заданием
31 Оказаться в темноте, видеть неясные силуэты, слышать непонятные шорохи
32 Не соглашаешься с родителями
33 Берешься за новое дело
34 Разговаривать со школьным психологом
35 Думать о том, что тебя могут «сглазить»
36 Замолчали, когда ты подошел (подошла)
37 Общаться с человеком, похожим на мага, экстрасенса
38 Слушать, как кто-то говорит о своих любовных похождениях
39 Смотреться в зеркало
40 Кажется, что нечто непонятное, сверхъестественное может помешать тебе добиться желаемого

Обработка и интерпретация результатов теста
Ключ является общим для обеих форм.

Школьная тревожность: 1, 5, 7, 11, 12, 16, 19, 28, 30, 34
Самооценочная тревожность: 3, 6, 8, 13, 17, 20, 25, 29, 33, 39
Межличностная тревожность: 2, 9, 15, 18, 22, 24, 26, 32, 36, 38
Магическая тревожность: 4, 10, 14, 21, 23, 27, 31, 35, 37, 40

ОБРАБОТКА И ИНТЕРПРЕТАЦИЯ РЕЗУЛЬТАТОВ

Выделение субшкал во многом условно. Например, предложенные в ней ситуации общения можно рассматривать с позиции актуализации представлений о себе, некоторые школьные ситуации – как ситуации общения со взрослыми и т. п. Однако представленный вариант, как показывает практика, продуктивен с точки зрения задачи преодоления тревожности: он позволяет локализовать зону наибольшего напряжения и построить индивидуализированную программу работы.

При обработке ответ на каждый из пунктов шкалы оценивается количеством баллов, соответствующим округленной при ответе на него цифре. Подсчитывается общая сумма баллов по шкале в целом и отдельно по каждой субшкале.

Полученная сумма баллов представляет собой первичную, или «сырую», оценку.

Первичная оценка переводится в шкальную. В качестве шкальной оценки используется стандартная десятка. Для этого данные испытуемого сопоставляются с нормативными показателями группы учащихся соответствующего возраста и пола. Результат, полученный по всей шкале, интерпретируется как показатель общего уровня тревожности, по отдельным субшкалам – отдельных видов тревожности.

ОБЩАЯ ТРЕВОЖНОСТЬ

Стены Половозрастные группы (результаты в баллах)

1 0-33 0-26 0-34 0-26 0-34 0-37 0-33 0-27
2 34-40 27-32 35-43 27-32 35-43 38-45 34-39 28-34
3 41-48 33-39 44-50 33-38 44-52 46-53 40-46 35-41
4 49-55 40-45 51-58 39-44 53-61 54-61 47-53 42-47
5 56-62 46-52 59-66 45-50 62-70 62-69 54-60 48-54
6 63-70 53-58 67-74 51-56 71-80 70-77 61-67 55-61
7 71-77 59-65 75-81 57-62 81-88 78-85 86-74 62-68
8 78-84 66-71 82-89 63-67 89-98 86-93 75-80 69-75
9 85-92 72-77 90-97 68-73 99-107 94-101 81-87 76-82
10 93 и более 78 и более 98 и более 74 и более 108 и более 102 и более 88 и более 83 и более

ШКОЛЬНАЯ ТРЕВОЖНОСТЬ

Стены Половозрастные группы (результаты в баллах)
10-11 лет 12 лет 13-14 лет 15-16 лет
дев. мал. дев. мал. дев. мал. дев. мал.
1 0-8 0-7 0-2 0-7 0-8 0-7 0-7 0-6
2 9-11 8-10 3-5 8-9 9-10 8-9 8-9 7
3 12-13 11-12 6-7 9-10 11-13 10-12 10-11 8
4 14-16 13-14 8-10 11-12 14-15 13-15 12-13 9
5 17-18 15-16 11-12 13 16-18 16-17 14 10
6 19-20 17-18 13-15 14-15 19-20 18-20 15-16 11
7 21-22 19-20 16-17 16 21-22 21-22 17-18 12-13
8 23-25 21-22 18-20 17-18 23-25 23-25 19-20 14
9 26-27 23-24 21-22 19-20 26-27 26-28 21-22 15
10 28 и более 25 и более 23 и более 21 и более 28 и более 29 и более 23 и боле 16 и более

А. М. ПРИХОЖАН

О НРАВСТВЕННОМ РАЗВИТИИ

С поступлением ребенка в школу в его жизни происходит ряд серьезных изменений. В интересующем нас отношении они проявляются прежде всего в том, что у ребенка появляется дело (учение), отношение к которому, наряду с успешностью его выполнения, постоянно оценивается взрослыми. При поступлении в школу не только увеличивается количество правил и норм, которым ребенок должен следовать, но и меняется функция этих норм в его жизни. Выполнение этих норм определяет отношение к ребенку других людей, взрослых и сверстников, причем оценка последних в этот период, как показывают исследования, в значительной степени повторяет оценку, даваемую ребенку учителем. Вследствие этого у

маленького школьника развивается активное стремление следовать указанным нормам и правилам, а также повышенный интерес к содержанию моральных норм, к тому, "как надо поступать".

Для младших школьников характерно повышенное внимание к нравственной стороне поступков окружающих, желание дать поступку нравственную оценку.

Заимствуя критерии нравственной оценки у взрослых, младшие школьники начинают активно требовать от других детей соответствующего поведения. Такая роль - проводника требований взрослых - новая для ребенка. Как показывают исследования, иногда она положительно влияет на выполнение требований самими детьми. Однако в значительной части случаев требования первоклассника к другим и его собственное поведение различаются достаточно сильно.

Требования к другим категоричны, малейшее их невыполнение должно, считает маленький школьник, обязательно повлечь за собой строгое наказание. Сам ребенок также стремится вести себя, "как надо", ревностно выполняет некоторые (по большей части -легкие) правила. В то же время его поведение продолжает, в основном, определяться непосредственными мотивами, а при столкновении стремления действовать по правилу и противоречащего ему непосредственного желания... намерение не столько преодолевает непосредственные побуждения ребенка, сколько идет у них на поводу, представляя собой как бы компромисс между сознательными стремлениями и непосредственными побуждениями. Причем противоречие между желанием действовать "правильно" и реальным поведением не вызывает у ребенка чувства недовольства собой, у него не возникает конфликта и связанных с этим острых переживаний, сохраняется положительное отношение к себе.

Можно думать, что это связано с сильной потребностью ребенка соответствовать образцу "должного поведения", "хорошего школьника". Сознательно принимая правила и "обучая" им других, он как бы сам утверждается в том, что действительно соответствует этому образцу, а при противоречии между образцом и собственным поведением легко утешает себя тем, что он "сделал так случайно", "не хотел", "больше не будет". <...>

Такое своеобразие нравственного облика младшего школьника определяет как особые возможности нравственного воспитания в этот период, так и его опасности.

Прежде всего младший школьный возраст - очень благоприятное время для усвоения многих моральных норм. Как показывают исследования, дети очень хотят выполнять эти нормы, что при правильной организации воспитания способствует формированию у них положительных нравственных качеств. Однако преимущественно словесный характер предъявляемых требований, а также то, что дети еще не умеют преодолевать встречающиеся им трудности

и, как отмечалось, сравнительно легко отказываются от стремления действовать в соответствии с нравственным правилом, ведет к тому, что возникает разрыв между моральным сознанием ребенка и его реальным поведением. Этот разрыв может привести к такому вредному явлению, как моральный формализм.

Особую опасность представляет нравственный ригоризм детей. Как известно, младшие школьники судят о нравственной стороне поступка не по его мотиву, понять который им трудно, а по результату. Поэтому поступок, продиктованный нравственным мотивом (например, помочь маме), но закончившийся неблагополучно (разбита тарелка), расценивается ими как плохой. Это явление, называемое в литературе "моральным реализмом" обусловлено тем, что выполнение требования важно для ребенка само по себе, вне зависимости от нравственного содержания этого требования. Известный швейцарский психолог Ж. Пиаже отмечал, что ребенок относится к нравственной норме как к обязательному предписанию -закону, причем следует скорее "букве", чем "духу" этого закона. Нравственные действия могут в этом случае потерять для маленького школьника свой специфический смысл - смысл действия в интересах других людей.

Младший школьный возраст - благоприятный период для развития нравственного отношения детей к труду. Все дети, поступая в школу, хотят хорошо учиться, понимают, что для этого надо трудиться. Однако это понимание у них в основном словесное, оно не опирается на специально выработанные трудовые, причем специфические для учебного труда, навыки и умения, не опирается на привычку работать систематически, изо дня в день. Поэтому трудности, с которыми в первые же дни встречается ребенок, и неумение их преодолеть могут очень быстро закрепить отрицательное отношение к учебному труду. Учение станет для ребенка тяжелой и неприятной обязанностью, что, помимо других следствий, отрицательно скажется и на его нравственном развитии.

Исходя из сказанного, как основную задачу нравственного воспитания в младшем школьном возрасте надо выделить развитие произвольного уровня нравственной саморегуляции поведения. Для этого необходимо, во-первых, сортировать такие навыки поведения, которые необходимы для выполнения предъявляемых ребенку моральных правил: четко выделить, какие конкретно навыки и умения способствуют выполнению данного требования, расчленить их на простые действия, которые ребенку сравнительно легко освоить, и "упражняться" в каждом действии, подкрепляя даже незначительный успех положительно оценкой . Во-вторых,

так развивать отношение школьника к себе, чтобы оно базировалось прежде всего на результатах его реальных усилий. Требуется доводить до сознания ребенка противоречие между его представлением о себе как нравственном образце и действительным его поведением так, чтобы оно не только осознавалось, но и переживалось им. <...>

В-третьих, развивать саму произвольность поведения, умение действовать в соответствии с заранее поставленной целью.

Важной задачей является в этот период также развитие нравственной стороны отношения детей к учению, на основе которого развивается трудолюбие, заинтересованность в результатах труда, увлеченность его процессом. Учение - наиболее точно оцениваемый труд школьника, и для развития нравственного отношения к этому труду необходимо, чтобы оценивался не только результат, но и затраченные ребенком усилия.

В плане преодоления и профилактики нравственного ригоризма маленьких школьников существенной задачей является такое формирование у детей понимания нравственного содержания требований. Для этого, как уже говорилось, необходимо не просто раскрывать детям значение выполнения нравственных норм как поведения в интересах других людей, но и учить их самих находить нравственный смысл ситуации, судить о поступке другого человека по мотиву этого поступка, развивать у них внимание к переживаниями сверстников и взрослых. Поскольку корни "морального реализма" - в возрастных особенностях школьника, в частности в особенностях его мышления, то вызывает сомнение правомерность применения в младшей школе такого педагогического приема, как обсуждение поведения ребенка сверстниками. Известно, что В. А. Сухомлинский призывал к особой осторожности при использовании в воспитании детей общественного мнения сверстников, считая, что при этом "морально травмируется" и тот, кто допустил ошибку, и коллектив.

Прихожан A.M. Психологические проблемы
нравственного воспитания школьников. -
М, 1980.-С. 14-19.

ИССЛЕДОВАНИЕ ПСИХИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ

МЛАДШИХ ШКОЛЬНИКОВ, ВОСПИТЫВАЮЩИХСЯ В ЗАКРЫТОМ ДЕТСКОМ УЧРЕЖДЕНИИ

Для воспитанников школы-интерната характерно ярко выра­женное доминирование желаний, непосредственно связанных с их повседневной жизнью, учением, выполнением режимных мо­ментов, правил поведения. В то же время их сверстников изобыч-

ной школы наряду с повседневными заботами волнуют и многие общечеловеческие проблемы, абсолютно, казалось бы, не связан­ные ни с их учебой в школе, ни с домашними делами, проведе­нием досуга. Конечно, подобные интересы, выходящие за рамки личного опыта, у детей этого возраста не могут являться реаль­но действующими мотивами, однако в качестве смыслообразую-щих они безусловно важны для полноценного развития личности <...>

Выявленная односторонность, бедность мотивационной сферы воспитанников школы-интерната объясняется, по-видимому, не только известной ограниченностью их жизненного опыта, но и характером отношений со взрослыми. Известно, что взрослые иг­рают совершенно исключительную роль в развитии личности до­школьника и младшего школьника, поэтому объективно сущест­вующие различия во взаимоотношениях ребенка и взрослых в семье и в закрытом детском учреждении не могут не сказаться на характере этого развития. В сочетании с гипертрофированной потребностью в общении со взрослым, вызванной дефицитом та­кого общения в детском учреждении закрытого типа, зависимость эмоционального благополучия ребенка от отношения к нему взрос­лого определяет сверхценность этого отношения и создает совер­шенно специфический тип отношения со взрослыми, который, в свою очередь, влияет и на отношения со сверстниками <...>

Специфический тип общения создает и особую картину пове­дения воспитанников школы-интерната в их взаимоотношениях со взрослыми и сверстниками. Особенно ярко это проявляется в различных «трудных», конфликтных ситуациях общения: ситуа­циях запрета, столкновения интересов, замечаний взрослых, об­винений со стороны сверстников и т. п.

При анализе полученного материала обращает на себя вни­мание следующее противоречие. Казалось бы, учитывая особен­ности жизни в закрытом детском учреждении, где дети поневоле находятся в ситуации постоянного контакта со взрослыми и свер­стниками, следовало бы ожидать эффективного формирования на­выков общения, умения решать коллективные задачи, находить выход из конфликта <...>

Бросается в глаза агрессивность, стремление обвинить окру­жающих, неумение и нежелание признать свою вину, т. е., по су­ществу, доминирование защитных форм поведения в конфл"икт-ных ситуациях и соответственно - неспособность продуктивного, конструктивного решения конфликта.

Вопреки напрашивавшемуся предположению о большей само­стоятельности воспитанников закрытых детских учреждений по сравнению с их гиперопекаемыми «домашними» сверстниками, у них были обнаружены серьезные дефекты произвольной само­регуляции поведения, выражающиеся в неумении самостоятельно планировать и контролировать свои действия.

С нашей точки зрения, для понимания причин возникновения описанных особенностей поведения у воспитанников школы-ин-

терната недостаточно указания лишь на узость, ограниченность их контактов со взрослыми, с одной стороны, и высокую интен­сивность контактов со сверстниками - с другой, как простых ко­личественных характеристик, а необходим глубокий качествен­ный анализ специфики общения детей со взрослыми и сверстни­ками в условиях закрытого детского учреждения.

Важно учитывать, что в закрытом детском учреждении ребе­нок постоянно общается с одной и той же достаточно узкой груп­пой сверстников, причем он сам не может предпочесть ей какую-либо другую группу, как это может сделать любой ученик обыч­ной школы, но одновременно он не может быть и исключен из нее. Принадлежность к определенной группе сверстников при этом оказывается как бы «безусловной»...

Однако формирование такой творчески активной, свободной личности требует огромной воспитательной работы и в реальных условиях осуществляется далеко не всегда. С определенным ти­пом отклонения от такого пути развития мы, по-видимому, стал­киваемся в закрытом детском учреждении. В самом общем виде этот тип отклонения можно описать как недоразвитие внутрен­них механизмов опосредствования, формирование которых как раз и создает возможность перехода от реактивного, ситуацион­ного к активному, свободному поведению. Принципиально то, что недоразвитие внутренних механизмов опосредствования у воспи­танников школы-интерната компенсируется формированием раз­личного рода «защитных образований», когда вместо творческого мышления развивается классификационное, вместо становле­ния произвольности поведения - ориентация на внешний конт­роль, вместо умения самому справиться с трудной ситуацией - тенденция к аффективному реагированию, обиде, перекладыва­нию ответственности на других.

Преодоление и профилактика указанных отклонений в разви­тии личности детей, воспитывающихся в закрытом детском учреж­дении, требуют целенаправленной организации воспитательного процесса, концентрирующегося на формировании творческого мышления и воображения, произвольной регуляции поведения, различных форм и способов полноценного общения с другими людьми <...>

Такую «безусловность» в общении со сверстниками в закры­том детском учреждении можно, с одной стороны, рассматривать как положительный фактор, способствующий эмоциональной ста­бильности, защищенности, когда группа сверстников выступает определенным аналогом семьи, а с другой стороны, нельзя не увидеть и заметных издержек - подобные контакты не способст­вуют развитию навыков общения со сверстниками, умения нала­дить равноправные отношения с незнакомым ребенком, адекват­но оценить свои качества, необходимые для избирательного, дру­жеского общения и т. п. Все это, на наш взгляд, представляет серьезную проблему организации общения детей указанного кон­тингента и требует собственно педагогического решения.

Сферу общения со взрослыми детей, воспитывающихся вне семьи, характеризует, как известно, особая напряженность по­требности в этом общении. На фоне ярко выраженного стремле­ния к общению со взрослыми и одновременно - повышенной за­висимости от взрослых особенно обращает на себя внимание аг­рессивность в отношении воспитанников интерната ко взрослым. Это, согласно Розенцвейгу, свидетельствует о фрустрированности потребности в общении и в сочетании с неумением взять на себя ответственность демонстрирует своего рода «потребительское» от­ношение ко взрослым, тенденцию ждать или даже требовать ре­шения своих проблем от окружающих. Агрессивные, грубые ответы, которые воспитанники школы-интерната адресуют взрос­лым, противоречат принятым в нашей культуре нормам взаимо­отношений ребенка и взрослого и свидетельствуют о несформи-рованности у этих детей соответствующей «дистанции» в общении со взрослыми. По Розенцвейгу, становлению адекватных форм поведения ребенка в отношении ко взрослым способствует нор­мальное протекание процесса идентификации с родителями, ко­торый в нашем случае оказывается, безусловно, нарушенным.

Парадоксальность ситуации состоит в том, что младшие школь­ники в интернате, насколько можно судить по данным наблюде­ний и специальных экспериментов (см., например, «Волшебный цветок»), стремятся в максимальной степени быть послушными, дисциплинированными, в каком-то смысле стараются угодить взрос­лому. И это понятно. Если в семье ребенок ощущает себя люби­мым, хорошим, ценным для окружающих практически вне зави­симости от своего поведения, успеваемости и т. п., то в закрытом детском учреждении положительное отношение взрослого ребе­нок должен, как правило, заслужить выполнением его требова­ний, примерным поведением, хорошими отметками. Но эта потреб­ность в положительном отношении взрослого сталкивается с глу­бокой фрустрированностью потребности в интимно-личностном общении со взрослыми, что в сочетании с неотработанностью аде­кватных форм общения со взрослыми создает чрезвычайно слож­ную, противоречивую картину этого общения.

Подводя итоги нашей работы, отметим, что как в развитии интеллектуальной и аффективно-потребностной сфер, так и в осо­бенностях поведения детей, воспитывающихся вне семьи, была обнаружена определенная специфика, которую мы склонны ин­терпретировать не как простое отставание в психическом разви­тии, а как качественно иной его характер. Эта специфика прояв­ляется в несформированности внутреннего, идеального плана, в связанности мышления, мотивации, поведенческих реакций внеш­ней ситуацией.

Возрастные особенности пси­хического развития детей/Под ред. И. В. Дубровиной, М. И. Лисиной.-М., 1982.- С. 94-111,

Подростковый возраст

НЕКРАСОВА Евгения Владимировна - кандидат психологиче­ских наук, преподаватель Усть-Каменогорского педагогического института.

Соч.: Публикации в периодической печати.

Е. В. Некрасова

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Анна Михайловна Прихожан
Психология тревожности: дошкольный и школьный возраст

Введение

Проблема тревожности занимает особое место в современном научном знании. Ей посвящено значительное количество исследований, причем не только в психологии, но и в медицине, физиологии, философии, социологии.

При оценке состояния проблемы тревожности в психологической науке отмечаются две, на первый взгляд, взаимоисключающие тенденции. С одной стороны, ссылки на неразработанность и неопределенность, многозначность и неясность самого понятия «тревожность» как в нашей стране, так и за рубежом едва ли не обязательны для работ, посвященных проблеме тревожности. Указывается, что под данный термин зачастую подводятся достаточно разнородные явления и что значительные расхождения в изучении тревожности существуют не только между различными школами, но и между разными авторами внутри одного направления, подчеркивается субъективность использования данного термина. С другой стороны, между исследователями существует согласие по ряду основных моментов, позволяющих очертить некоторые «общие контуры» тревожности (рассмотрение ее в соотношении «состояние – свойство», понимание функций состояния тревоги и устойчивой тревожности и др.) и выделить тревожный тип личности.

В отечественной психологии исследования по данной проблеме достаточно редки и носят разрозненный и фрагментарный характер. В значительной степени это связано, по-видимому, с хорошо известными всем социальными причинами – условиями, не поощрявшими анализа явлений, отражающих восприятие человеком окружающей его действительности как угрожающей и нестабильной. В последнее десятилетие интерес российских психологов к изучению тревожности существенно усилился в связи с резкими изменениями в жизни общества, порождающими неопределенность и непредсказуемость будущего и, как следствие, переживания эмоциональной напряженности, тревогу и тревожность. Вместе с тем, необходимо отметить, что и в настоящее время в нашей стране тревожность исследуется преимущественно в узких рамках конкретных, прикладных проблем (школьная, экзаменационная, соревновательная тревожность, тревожность операторов, летчиков-испытателей, спортсменов, при психотерапии и др.).

Подобное положение в изучении проблемы тревожности во многом обусловлено и логикой развития отечественной психологической науки, в которой изучение эмоций, эмоциональных состояний, доминирующих эмоциональных переживаний индивида проводилось преимущественно на психофизиологическом уровне, а область устойчивых образований эмоциональной сферы оставалась, по сути, не исследованной.

Изучение тревожности у детей и подростков (генетический аспект) также носит, как правило, ярко выраженный прикладной, «служебный» характер. Сравнительно большее количество работ посвящено детям 5–8 лет, исследований тревожности у более старших детей и у подростков явно недостаточно. Тревожность чаще всего изучается преимущественно в рамках одного какого-либо возраста. Работы, посвященные сравнительному проявлению тревожности в разные периоды детства, единичны (В. М. Астапов, А. И. Захаров, В. Р. Кисловская, Б. И. Кочубей и Е. С. Новикова и др.).

Изучение тревожности на разных этапах детства важно как для раскрытия сути данного явления, так и для понимания возрастных закономерностей развития эмоциональной сферы человека, становления, закрепления и развития эмоционально-личностных образований. Именно тревожность, как отмечают многие исследователи и практические психологи, лежит в основе целого ряда психологических трудностей детства, в том числе многих нарушений развития, служащих поводом для обращений в психологическую службу образования. Тревожность рассматривается как показатель «преневротического состояния», ее роль чрезвычайно высока и в нарушениях поведения, таких, например, как делинквентность и аддиктивное поведение подростков. Значение профилактики тревожности, ее преодоления важно при подготовке детей и взрослых к трудным ситуациям (экзамены, соревнования и др.), при овладении новой деятельностью.

В этой книге излагаются результаты многолетнего исследования, посвященного изучению тревоги как состояния и тревожности, как устойчивого функционального образования на разных этапах детства: от старшего дошкольного до раннего юношеского возраста. Рассматриваются источники, причины, возрастные и индивидуальные формы проявления, приемы и способы компенсации и преодоления тревоги и тревожности.

Понимая тревогу как эмоциональное состояние, а тревожность – как устойчивое личностное образование (последний термин употребляется и для обозначения всего явления в целом), мы исходим из того, что некоторый уровень тревожности в норме свойственен всем людям и является необходимым для оптимального приспособления человека к действительности. Наличие тревожности как устойчивого образования – свидетельство нарушений в личностном развитии, препятствующее нормальному развитию, деятельности, общению.

Тревожность рассматривается здесь как эмоционально-личностное образование, которое, как всякое сложное психологическое образование, имеет когнитивный, эмоциональный и операциональный аспекты.

Нас интересовали как общие характеристики уровня тревоги у детей разных возрастов (средний уровень, половые различия, области фиксации страхов и тревог и пр.), так и особенно причины тревожности как устойчивого образования у детей разных возрастов. При анализе причин устойчивой тревожности мы особое внимание уделили роли внутриличностного конфликта, прежде всего с точки зрения порождаемых им противоречивых мотивационных тенденций.

В этой связи значительный интерес представляли работы, характеризующие связь тревожности с неудовлетворением ведущих потребностей (Н. В. Имедадзе, Х. Луккерт, К. Хорни и др.), поскольку это едва ли не самое важное следствие внутриличностного конфликта. Разнонаправленность мотивационных тенденций, порождаемых столкновением различных компонентов Я-концепции, ведет к неудовлетворению фундаментальных потребностей. Последние польский исследователь Я. Рейковский удачно, на наш взгляд, обозначает как потребности Я, относя к ним:

Потребность сохранения тождества (интегрального Я);

Потребность сохранения собственной ценности;

Потребность сохранения контроля над собой и окружающими (1976).

Вопрос о том, насколько правомерным представляется выделение именно вышеперечисленных потребностей как фундаментальных для Я, выходит за рамки настоящей работы. Укажем лишь на еще одну потребность, в определенной степени перекрывающую указанные Я. Рейковским, – потребность в привычном, устойчивом и вместе с тем удовлетворяющем отношении к себе, устойчивой, привычной самооценке (Л. И. Божович, 1968; М. С. Неймарк, 1961, 1972). Анализ представлений о механизмах порождения устойчивой тревожности вследствие внутриличностного конфликта, «размещаемого» в Я-концепции, свидетельствует о том, что как бы ни понимался конфликт – как противоречие между Я-идеальным и Я-реальным или как расхождение между высотой самооценки и уровнем притязаний, – возникновение тревожности – сигнал опасности для удовлетворения этой потребности, а закрепление тревожности, по-видимому, – показатель того, что эта потребность, как и другие потребности Я – не удовлетворены.

Предположение о том, что тревожность как устойчивое образование обусловлена неудовлетворением ведущих социогенных потребностей, прежде всего потребностей Я, легло в основу настоящей работы.

Теоретической базой нашего исследования явились культурно-историческая концепция Л. С. Выготского и базирующаяся на ней теория личностного развития Л. И. Божович, прежде всего в тех их аспектах, которые касаются развития аффективно-потребностной сферы. Исходными для нас явились также представления о связи тревожности с ведущими потребностями, прежде всего потребностью в устойчивом, удовлетворяющем представлении о себе, о котором говорилось выше.

В подходе к тревожности мы ориентировались также на исследования:

Ф. Б. Березина (1988), в том числе на его представления о явлениях тревожного ряда;

Ю. Л. Ханина (1980) о «зоне оптимального функционирования» как основе для понимания влияния тревожности на деятельность;

Л. М. Аболина (1989) о содержании и особенностях эмоционального опыта человека.

Отправной точкой для исследования стали идеи Л. И. Божович:

1) о тесной связи развития эмоциональной и мотивационно-потребностной сфер личности и закономерностей становления устойчивых функциональных структур эмоциональной жизни человека;

2) о том, что процесс онтогенетического развития личности характеризуется формированием системных новообразований психики, в том числе новообразований аффективно-потребностной сферы.

Особенностью последних является то, что они приобретают побудительную силу и характеризуются собственной логикой развития. Как известно, Л. И. Божович рассматривала этот вопрос на примере образований, обеспечивающих сознательное управление своим поведением, а также планировала его использовать применительно к изучению высших чувств. Кроме того, подобным же образом она рассматривает и качества личности – как систему, включающую устойчивый мотив и закрепленные, привычные формы его реализации в поведении и деятельности.

По нашему мнению, тревожность как личностное образование проходит тот же путь развития. Можно полагать, что наличие конфликта в сфере Я ведет к неудовлетворению потребностей, напряженность, разнонаправленность которых и порождает состояние тревоги. В дальнейшем происходит ее закрепление, и она, становясь самостоятельным образованием, приобретает собственную логику развития. Обладая достаточной побудительной силой, она начинает выполнять функции мотивации общения, побуждения к успеху и т. п., т. е. занимает место ведущих личностных образований.

Подобный подход позволяет выявить собственно психологические причины тревожности и ввести данное явление в целостный контекст изучения закономерностей развития личности в онтогенезе.

Глава 1
История и современное состояние проблемы тревожности

1.1. Тревожность, тревога и страх

Проблема тревожности занимает особое место в современном научном знании. Пожалуй, немного найдется таких психологических явлений, значение которых одновременно оценивается и чрезвычайно высоко, и достаточно узко, даже функционально. С одной стороны, это «центральная проблема современной цивилизации» (Р. Мэй, 1950, Э. Эриксон, 1950), важнейшая характеристика нашего времени: ей придается значение основного «жизненного чувства современности» (Ф. Т. Готвалд, В. Ховланд, 1992). С другой – это психическое состояние, вызываемое специальными условиями эксперимента или ситуации (соревновательная, экзаменационная тревожность). Тревожность рассматривается также как «осевой симптом» невроза.

Поэтому не удивительно, что этой проблеме посвящено очень большое количество исследований, причем не только в психологии и психиатрии, но и биохимии, физиологии, философии, социологии.1
Подробный обзор таких исследований см. в книге: Прихожан А. М. Тревожность у детей и подростков: психологическая природа и возрастная динамика. – М., 2000.

По некоторым источникам, количество публикаций по данной проблеме с каждым годом увеличивается почти в геометрической прогрессии.

Здесь необходимо отметить, что все это в большей степени относится к зарубежной науке. В современной отечественной литературе исследований по проблемам тревожности не так много и они носят достаточно фрагментарный характер. В первую очередь, это обусловлено не только известными социальными причинами, но и тем влиянием, которое оказали на развитие зарубежной общественной и научной мысли такие направления, как психоанализ (известно, что именно З. Фрейду мы обязаны введением проблемы тревожности в обиход психологии), экзистенциальная философия, психология и психиатрия.

И все же, несмотря на значительное количество работ, указания на неразработанность и неопределенность проблемы, многозначность и неясность самого термина «тревожность» занимают значительное место при ее обсуждении. Неоднократно ставился и вопрос о том, действительно ли тревожность представляет собой нечто единое или этим термином обозначается совокупность внешне сходных, но по сути совершенно разнородных явлений.

Список вопросов, очень важных как с научной, так и с практической точек зрения, и мнений исследователей, которые значительно расходятся, очень обширен. Наиболее существенными из них, на наш взгляд, являются следующие проблемы:

1) соотношения тревожности и страха;

2) тревожности как переживания, не связанного с каким-либо конкретным объектом (общая, «свободноплавающая», «разлитая» тревога), и тесно спаянной с какой-либо сферой жизни (частная, локальная, парциальная тревожность);

3) сути тревожности как устойчивого образования, его причин и форм.

Вместе с тем, нельзя не отметить, что на практическом уровне: когда речь идет о влиянии тревожности на поведение и развитие личности, о саморегуляции состояния тревоги, о тревожном типе личности, о «работе с тревогой», способах преодоления устойчивой тревожности и т. п. – сравнительно легко достигается взаимопонимание, причем даже между специалистами, придерживающимися диаметрально противоположных теоретических взглядов. Это свидетельствует о том, что в представлении о феноменологии и функции этого явления существует достаточное согласие, а расхождения касаются, прежде всего, понимания его психологической природы.

Тревожность рассматривается как переживание эмоционального дискомфорта, связанное с ожиданием неблагополучия, предчувствием грозящей опасности. То, что тревога, наряду со страхом и надеждой, – особая, предвосхищающая эмоция, обеспечивает ее особое положение среди других эмоциональных явлений.

Образно это описал основатель гештальт-терапии Ф. Перлз: «…формула тревоги очень проста: тревога это брешь между сейчас и тогда» (1994, с. 145).

Различают тревожность как эмоциональное состояние (ситуативная тревога) и как устойчивую черту, индивидуальную психологическую особенность, проявляющуюся в склонности к частым и интенсивным переживаниям состояния тревоги (Ю. Л. Ханин, 1980; Р. Кэттел и И. Шеир, 1961; И. Г. Сарасон, 1972; Ч. Спилбергер, 1966).

В русском языке это обычно фиксируется соответственно в терминах «тревога» и «тревожность», причем последнее используется и для обозначения явления в целом.

Кроме того, состояние тревоги изучается как процесс, т. е. анализируются этапы его возникновения, возбуждения соответствующих проявлений вегетативной нервной системы, развития, закономерной смены состояний по мере нарастания тревоги и ее разрядки. При этом существенное значение придается восприятию и интерпретации индивидом качества физиологического возбуждения, что было впервые сформулировано еще З. Фрейдом (Ф. Б. Березин, 1988; Ф. Б. Березин и др., 1994; Р. Лазарус и Дж. Аверилл, 1972; А. Кастанеда и др., 1956; и др.).

На психологическом уровне тревожность ощущается как напряжение, озабоченность, беспокойство, нервозность и переживается в виде чувств неопределенности, беспомощности, бессилия, незащищенности, одиночества, грозящей неудачи, невозможности принять решение и др.

На физиологическом уровне реакции тревожности проявляются в усилении сердцебиения, учащении дыхания, увеличении минутного объема циркуляции крови, повышении артериального давления, возрастании общей возбудимости, снижении порогов чувствительности, когда ранее нейтральные стимулы приобретают отрицательную эмоциональную окраску.

Если рассматривать разновидности тревожности, то следует отметить, что выделяются такие ее разновидности, как:

устойчивая тревожность в какой-либо сфере (тестовая, межличностная, экологическая и др.) – ее принято обозначать как специфическую, частную, парциальную;

общая, генерализованная тревожность , свободно меняющая объекты в зависимости от изменения их значимости для человека. В этих случаях частная тревожность является лишь формой выражения общей.

Значительная часть исследований посвящена установлению коррелятивных зависимостей между тревожностью и личностными интеллектуальными особенностями, некоторыми особенностями восприятия (в частности, восприятия временных интервалов – Ю. М. Забродин и др., 1983, 1989; И. А. Мусина, 1993), а также полом, национальностью и расой детей, параметрами социальной, школьной среды и т. д. Так, например, обнаружена прямая связь между тревожностью и крайними значениями когнитивного стиля «импульсивность – рефлексивность», а также полезависимостью (И. П. Шкуратова, 1994; Развитие личности ребенка, 1987). В основном же данные корреляций нередко носят достаточно противоречивый характер и обнаруживают связь с культурными и социальными условиями, что служит для исследователей дополнительным аргументом в пользу представлений о преимущественно личностной, социальной природе тревожности.

Сложность анализа этих данных усугубляется различиями в понимании тревожности и у разных авторов, а также тем, что, как точно отмечает К. Изард (1972), авторское понимание и определение тревожности зачастую подменяется перечислением методов ее диагностики.

Большое внимание в литературе уделяется также конкретным, частным видам тревожности у детей:

1) школьной тревожности (А. К. Дусавицкий, 1982; Т. А. Нежнова, Е. В. Филиппова, 1971; Е. В. Новикова, 1985; С. Б. Сарасон и др., 1960; Б. Филлипс и др., 1972, 1978);

2) тревожности ожиданий в социальном общении (В. Р. Кисловская, 1972; Н. М. Гордецова, 1978; и др.).

Впоследствии к этому присоединились исследования так называемой «компьютерной» тревожности (О. В. Доронина, 1992; Х. Симонсон, М. Маурер, 1987; и др.).

Важную группу исследований составляет изучение функции тревоги и тревожности. Экспериментальное изучение влияния тревоги на эффективность деятельности дает достаточно согласованные результаты. Данные, за небольшим исключением, свидетельствуют о том, что тревога способствует успешности деятельности в относительно простых для индивида ситуациях и препятствует и даже ведет к полной дезорганизации деятельности – в сложных. Это описывается в терминах теории научения (Дж. Тейлор, К. Спенс) как частный случай действия закона Йеркса – Додсона, как наличие индивидуальной «зоны возбуждения», которая является оптимальной для деятельности (А. А. Голушко, Г. Ш. Габдреева, Ю. Л. Ханин, Х. Хекхаузен и др.).

Тревожность как сигнал об опасности привлекает внимание к возможным трудностям, препятствиям для достижения цели, содержащимся в ситуации, позволяет мобилизовать силы и тем самым достичь наилучшего результата. Поэтому нормальный (оптимальный) уровень тревожности рассматривается как необходимый для эффективного приспособления к действительности (адаптивная тревога). Чрезмерно высокий уровень рассматривается как дезадаптивная реакция, проявляющаяся в общей дезорганизации поведения и деятельности. В русле изучения проблем тревожности рассматривается и полное отсутствие тревоги как явление, препятствующее нормальной адаптации и так же, как и устойчивая тревожность, мешающее нормальному развитию и продуктивной деятельности.

Более неопределенно обстоят дела с доказательствами влияния тревожности на личностное развитие, хотя впервые его отметил еще С. Кьеркегор, считавший тревожность основным фактором, определяющим историю человеческой жизни. Позже эта точка зрения развивалась в философских работах экзистенциалистов и в психологическом плане – в психоаналитических исследованиях.

Современные представления о влиянии тревожности на развитие личности базируются в основном на данных клинических исследований, в том числе и полученных на материале пограничных расстройств. Кроме того, таким образом интерпретируются установленные в эмпирических исследованиях связи между тревожностью и другими личностными образованиями: например, тревожностью и уровнем притязаний (Дж. Аткинсон, 1965; Я. Рейковский, 1979), тревожностью и типами акцентуаций (Л. Н. Захарова и др., 1994). Естественно, столь же распространена и прямо противоположная интерпретация получаемых связей, когда тревожность рассматривается как производная от этих образований.

Немало исследований посвящены роли тревожности в возникновении неврозов и психосоматических расстройств, в том числе и у детей (Ю. А. Александровский, 1993; В. А. Ананьев, 1988; Н. Д. Былкина, 1995; Ж. Ф. Мампория, 1976; Л. С. Панин, В. П. Соколов, 1981; В. Д. Тополянский, М. В. Струковская, 1986; и др.).

Значительные проблемы связаны с соотношением понятий тревожность (тревога) и страх. Разграничение явлений тревоги и страха, закрепленное в соответствующих понятиях (angst – нем., anxiety – англ., angiosse – фр. – безотчетный страх-тоска, в отличие от furcht – нем., fear – англ. и др. – конкретный, эмпирический страх-боязнь) произошло лишь в начале XIX в. и связано с именем С. Кьеркегора, последовательно разводившего конкретный страх (furcht ) и неопределенный, безотчетный страх-тоску (angst ). До этого времени все, что сегодня мы относим к явлениям тревожности и страха, описывалось и обсуждалось под общим понятием «страх» (что часто встречается и в настоящее время).

Сегодня наиболее распространена точка зрения, рассматривающая страх как реакцию на конкретную, определенную, реальную опасность, а тревожность – как переживание неопределенной, смутной, безобъектной угрозы преимущественно воображаемого характера. Согласно другой позиции, страх испытывается при угрозе «витальной», когда что-то угрожает целостности или существованию человека как живого существа, человеческому организму, а тревожность – при угрозе социальной, личностной. Опасность в этом случае грозит ценностям человека, потребностям Я, его представлению о себе, отношениям с другими людьми, положению в обществе. Подобный подход лежит и в основе определения тревожности, данного в едва ли не первой работе по психологическому изучению тревожности в СССР – исследовании, проведенном грузинским психологом Н. В. Имедадзе в 1966. Тревожность понимается автором как «эмоциональное состояние, возникшее перед возможностью фрустрации социальных потребностей» (с. 50).

Своеобразным выражением этой точки зрения является положение Ф. Перлза:

«Я склонен считать, что всякая тревога есть боязнь перед публикой. Если это не боязнь перед публикой (т. е. связанная с исполнением), тогда рассматриваемое явление есть страх. Или тревога является попыткой преодолеть страх ничто, часто представляемое в форме “ничто = смерть”)» (1995, с. 145).

Вместе с тем, в другом месте Ф. Перлз рассматривает тревожность и страх с точки зрения отношения к внешней и внутренней угрозе и рассматривает тревожность как исходно чисто физиологическую реакцию:

«Страх вызывается некоторым опасным объектом в среде, с которым нужно что-либо сделать или избегать его. Тревожность же – внутриорганическое переживание, не имеющее прямого отношения к внешним объектам». И несколько выше: «Тревожность – это переживание трудности дыхания во время заблокированного возбуждения… Само английское слово anxiety (беспокойство; тревога) происходит от латинского augusto – узость, сужение. Тревожность возникает вместе с непроизвольным сжатием груди…» (1995, с. 345).

Выделение в качестве собственно психологического критерия разного характера продуцируемого этими эмоциональными состояниями действий: ухода от ситуации или борьбы с ней при страхе и недифференцированной поисковой активности при тревоге – подчеркивается и во многих экспериментальных работах (см. например, Anxiety, Current Trends…, 1972). Существуют также экспериментальные данные о различии тревожности и страха по целому комплексу психологических, физиологических и биохимических показателей (Р. Б. Кэттел, 1972).

В некоторых исследованиях страх рассматривается как фундаментальная эмоция, а тревожность – как формирующееся на его основе, часто в комбинации с другими базовыми эмоциями, более сложное эмоциональное образование (К. Изард, 1980; К. Д. Левитов, 1969; и др.). Так, согласно теории дифференциальных эмоций (К. Изард, С. Томкинс), страх – фундаментальная эмоция, а тревожность – устойчивый комплекс, образующийся в результате сочетания страха с другими фундаментальными эмоциями:

«…тревожность… состоит из доминирующей эмоции страха и взаимодействий страха с одной или несколькими другими фундаментальными эмоциями, особенно – со страданием, гневом, виной, стыдом и интересом» (К. Изард, 1980, с. 331).

Эта позиция носит локальный характер и за пределами указанной теории находит сравнительно мало последователей, особенно в тех случаях, когда речь идет об изучении устойчивых форм тревожности. И. Сарасон и др. проводят различие между тревожностью и страхом, исходя из направленности внимания: при страхе внимание индивида направлено вовне, при тревожности – внутрь, человек фиксируется на своем внутреннем состоянии (1972). Нередко, однако, тревожность и страх используют как взаимозаменяемые понятия.

Сложность применения указанных точек зрения к анализу страха и тревоги у детей, как подчеркивалось неоднократно, связана, по крайней мере, с двумя обстоятельствами.

Во-первых, с тем, что разграничение внешней и внутренней, определенной и неопределенной угрозы возникает в онтогенезе достаточно поздно.

Во-вторых, разграничение «витальной» и «социальной» угрозы часто достаточно искусственно, во всяком случае, для детей. Определенные затруднения обусловлены еще и тем, что соответствующие термины, принятые в зарубежной психологической литературе (например, англ. – anxiety ), на русский язык переводятся и как «тревожность», и как «страх», и требуется специальное обращение к первоисточнику, чтобы понять, как данный термин использовал автор.

В целом же, в современной психологической литературе, не посвященной специально проблеме тревожности и страха, в основном принято пользоваться понятием «страх», когда речь идет о переживании, имеющем конкретный объект, все равно реального или иррационального, воображаемого, адекватного или неадекватного характера, и понятием «тревога», «тревожность», когда такой объект не выделяется.

Кроме того, в последнее время отмечается тенденция понимать тревогу и как полипредметное переживание, когда угрожающими являются множество объектов, по сути – все стороны многозначной и неопределенной действительности. При «закреплении» тревоги на каком-либо объекте все остальные от нее освобождаются. Так возникает страх (см. И. А. Мусина, 1993). На наш взгляд, подобное понимание относится не столько к тревоге и страху, сколько к соотношению общей тревожности и ее конкретных видов, в которых выделение сферы объектов и ситуаций требуется по определению (школьная, тестовая тревожность и т. п.).

Возможность продуктивного подхода к проблеме различения тревоги и страха для возрастной психологии мы видим во введенном Ф. Б. Березиным понятии «явления тревожного ряда» (1988), позволяющем провести различия между страхом как реакцией на конкретную, объективную, однозначно понимаемую угрозу и иррациональным страхом, возникающим при нарастании тревоги и проявляющимся в опредмечивании, конкретизации неопределенной опасности. При этом объекты, с которыми связывается страх, не обязательно отражают реальную причину тревоги, действительную угрозу. В этом плане тревога и страх представляют собой разные уровни явлений тревожного ряда, причем тревога предшествует иррациональному страху.